— Я должен… В смысле, есть кое-кто…

Камни упали на пол. Липкие руки схватили Тони за плечи и развернули спиной к стене.

— Мастерская. Палочки. Живо. Если ты, Фостер, задумал устроить истерику, то я предлагаю тебе глотнуть кофеина и взять себя в руки. Сегодня неподходящий день!

«А то я не знал».

Тони решил, что тварь находилась не в его тени. Ее голос звучал недостаточно четко. Может, она еще не устроилась в его голове? Любое внятное описание все равно не подходило к мерзости такого рода. Он спешил в мастерскую, при этом испытывал не только облегчение, но и мрачное предчувствие.

«Если она не в моей тени, то где, точнее — в ком?»

Когда Фостер проходил через декорацию кабинета, Питер и Ли повторяли телефонный диалог. Николас бедром опирался о край стола. Эта поза становилась одной из фирменных у его героя Джеймса Гранта.

— Все еще есть добро, но зло остается злом. Хорошие люди продолжают изо всех сил противостоять делам злых. Но решение за тобой, Раймонд. Я не буду принимать его за тебя. В конце концов, это же у тебя многовековой жизненный опыт.

Ли убрал трубку от уха и покачал головой. Вопрос он задал уже от себя:

— Последняя фраза кажется перебором, только когда ее произносишь? Или со стороны звучит не лучше?

— Ты беседуешь с вампиром-детективом, — пожал плечами Питер. — Тот психует. Он, видите ли, выяснил, что сто с лишним лет назад ему не удалось уничтожить шабаш ведьм-аристократок. Разве что-то может быть еще большим перебором?

Тони как раз проходил мимо, когда актер согласился с доводами режиссера.

— До съемок три минуты, люди!

По всей съемочной площадке этот крик подхватили другие голоса. Шум строительства начал утихать. У киношников не было времени ни на прекращение съемок, ни на остановку строительства. Поэтому в течение дня одно будет перемежаться с другим. Плотникам и малярам то и дело придется превращаться в неподвижные изваяния после того, как прозвучит звонок, и впадать в неистовое муравьиное мельтешение через секунду после команды: «Снято!»

Тони сжал в руке палочки для клеевых пистолетов и вернулся в кабинет как раз вовремя, чтобы застать первый дубль.

— …тебя. В конце концов, это ж у тебя многовековой жизненный опыт.

— Снято!

Когда снова заработали молотки и пилы, Питер вылез из-за монитора и прошел на съемочную площадку, насколько позволял шнур от наушников.

— Давай еще раз. Только сделай ударение на «многовековой», а не на «у тебя». Потом с силой вешай трубку.

— Я на него злюсь?

— Ты недоволен.

— Повторяем с начала сцены?

— Только не сейчас. Начинай с «Основы морали не изменились».

Режиссер двинулся обратно, заметил Фостера и поманил его к себе:

— Где твои наушники, Тони? Надевай их и приступай к работе.

— Чарли заставил меня заняться покраской.

— Лондона?

Тони на минуту задумался. Это явно не походило на Лондон, но кто на телевидении может быть в чем-то уверен, черт?

— Наверное.

— Ты в этом не уверен? Потрясающе.

Питер шагнул за мониторы и скрылся из поля зрения парня. Тони уже приготовился нести палочки дальше, но вдруг застыл как олень, попавший в свет фар. Он внезапно осознал, что все это время за ним наблюдал Ли. Точнее, Николас пристально на него смотрел с тем самым задумчивым выражением лица, с каким в последнее время нередко поглядывала на парня Арра.

Честность или же что-то более примитивное заставило Тони признать, что Ли такое выражение шло больше.