— Давайте поскорее уйдем отсюда, — прошептала она. — Что нам тут делать?

Токло кивнул и, развернувшись, начал обходить поляну.

— Постойте, — вдруг сказал Уджурак.

— Что еще? — вскрикнула Луса. Ей хотелось с головой зарыться в кучу сухих листьев или вскарабкаться на вершину самого высокого дерева и никогда не спускаться вниз. В этом месте было что-то страшное, она чувствовала это шкурой, поэтому хотела как можно скорее унести лапы куда подальше.

Уджурак вышел из-за деревьев и пошел к берлоге.

— Что он делает? — охнул Токло.

— Но мы не можем оставить его одного, — вздохнула Каллик. — Идем, — с этими словами она зашагала следом за маленьким гризли.

— Ладно, Луса, идем, — подтолкнул Лусу Токло.

Огромным усилием воли она заставила себя не слушать голос, отчаянно кричавший в ушах: «Нет! Беги! Беги отсюда!»

Они догнали Уджурака возле самой берлоги.

Стоя на задних лапах, он заглядывал в окно. Яркий желтый свет лился на землю из берлоги, и Луса на миг ослепла. Когда к ней снова вернулось зрение, она увидела четверых плосколицых, сидевших возле огня. Двое держали в руках бутылки, вроде тех, что Луса иногда находила в мусорных баках. Эти бутылки ужасно воняли, а внутри у них была какая-то липкая гадость, от которой, если ее полизать, начинала странно кружиться голова.

Луса сразу поняла, что эти плосколицые совсем не похожи на тех, у которых они с Токло недавно украли еду. Во-первых, они были крупнее, и голоса у них тоже были громче. А во-вторых, у них были огненные палки, причем очень много. Они стояли у стен и даже висели над огнем. Луса скользнула взглядом по деревянной стене берлоги…

И увидела голову, прибитую к доскам.

Медвежью голову.

В первый миг она не поверила своим глазам и подумала: «Зачем это гризли просунул голову в берлогу? И где его тело — с другой стороны стены?»

Но потом она поняла, что медведь мертв. Его остекленевшие глаза невидяще смотрели в пустоту. И еще Луса поняла, что этого гризли убили плосколицые — возможно, те самые, что сидели сейчас за столом.

«Они убили медведя, отрезали ему голову и повесили эту мертвую голову на стену!»

— О, медвежьи духи, — тоненько проскулила Луса.

— Как… Зачем… — пролепетала Каллик и прижалась носом к окну, словно надеялась, что обманулась.

Токло ничего не сказал, но Луса видела, что он угрожающе сощурил глаза, сжимая и разжимая когти.

Уджурак опустился на четыре лапы и медленно пошел к входу в берлогу.

— Уджурак! — в отчаянии зашипела Луса. — Что ты делаешь? Давай уйдем отсюда!

Но он, не отвечая, скрылся за углом. Может быть, он просто ее не слышал. Дождь и ветер усилились, заглушая голоса.

Токло и Каллик продолжали смотреть в окно, поэтому Луса сама бросилась за Уджураком. Что ему тут нужно? Зачем он хочет еще больше узнать об этом страшном месте?

Свернув за угол, Луса увидела, что Уджурак, оскалив зубы, стоит перед входом в берлогу. Проследив за его взглядом, Луса увидела крытую площадку, выступавшую из-за стены.

И тут сердце у нее остановилось.

Под крышей, развеваясь на резком ветру, висели три мертвые, окровавленные медвежьи шкуры.

ГЛАВА ХХ

ТОКЛО

Даже сквозь вой ветра и шум дождя Токло услышал испуганный крик Лусы. Обезумев от страха, он бросился за угол берлоги. Каллик ни на шаг не отставала от него.

Луса уже опрометью неслась в лес, ее маленькие черные лапы бешено мелькали среди деревьев.