|
Однако с людьми из ее свиты, приложив усилия, все же встретился и был приглашен в Англию. Осенью выкидыш у Эммы, слава богу, но, как назло, забеременела Изабель, отношения с которой почти сошли на нет… Кругом какое-то бестолковье, безвременье, непонятно, что делать, писать не о чем, надо бы о Наполеоне, но как, никто не подсказывает сюжета… Из беллетриста Дюма совсем превратился в «блогера» — писал «беседы», «колонки», «болтовню». Впрочем, ему давно этого хотелось. «Джентльмены Сьерра-Морены»: «Я знакомлю моего читателя с героем, жившим тысячу лет тому назад, но сам остаюсь для читателя неизвестным; по своему желанию я заставляю его любить или ненавидеть персонажей, и мне нравится внушать читателю любовь или ненависть к ним, но сам я читателю безразличен. Есть в этом что-то грустное, что-то несправедливое, чему я хочу противиться. Я стараюсь быть для читателя чем-то большим, нежели повествователь, о ком каждый составляет представление в зеркале собственной фантазии. Я хотел бы стать существом живым, осязаемым, неотделимым от общей жизни, чем-то вроде друга…»
Получилась «История моих животных», первая часть которой выходила осенью 1855 года в «Мушкетере», вторая в 1864-м в газете «Монте-Кристо», книжное издание — в 1868-м. Это продолжение мемуаров, период 1845–1852 годы, разгар славы автора, «Замок Монте-Кристо», выборы, ссоры с издателями. Все вперемешку — животные, люди, политика; слуги, кошки, куры и «господа» — существа одного порядка. (Если Дюма куда-то поехал и не назвал слугу или собаку, значит, слуги и собаки с ним не было, иначе он описал бы их наружность, характеры и биографии.) Сфотографировался у художника Надара, вышло отлично: взлохмаченная грива, элегантный сюртук и жилет из черного бархата, выражение лица радостно-доверчивое, как у ребенка, которому подарили игрушку; по этому портрету выполнено большинство шаржей и карикатур на него. В декабре завершился суд с Леви по поводу «Совести», а 4 января 1856 года Дюма начал процесс против Леви, требуя расторжения договора и выплаты 800 тысяч франков. По мнению Моруа, он делал это «желая хоть чем-нибудь отвлечься, развеять печаль угасания», но все прозаичнее: ему недоплачивали с тиражей, о которых не ставили в известность. Началась война адвокатов и экспертов, дело переходило из одного суда в другой, 26 января суд запретил Леви издавать работы Дюма, написанные после 31 августа 1855 года, но в расторжении договора отказал, Леви подал апелляцию, денег нет… 5 января «Порт-Сен-Мартен» довольно успешно поставил драму Эсхила «Орест» в обработке Дюма, 17 февраля хоронили Гейне, в марте кончилась война, а император родил наследника и объявил частичную амнистию политзаключенным, но все это пустяки по сравнению с главным событием — Дюма нашел соавтора. Познакомились они с Гаспаром де Шервилем (1821–1898), охотником и рыболовом, в Брюсселе, но Дюма не пришло в голову предложить ему соавторство, посоветовал это издатель Пьер Этцель, пригревший Шервиля, когда тот в 1853-м вернулся из эмиграции, стал директором театра «Водевиль», но потерпел неудачу и сидел без копейки. Содружество началось со сказки «Заяц моего деда», относительно авторства которой есть разные версии. Дюма утверждал, что Шервиль рассказал ему историю устно, а он ее написал. Странная, жуткая сказка: один человек возненавидел религию, любил только охоту, его арестовали за браконьерство и чтение «еретических» книг, он убил того, кого считал доносчиком, хотел спрятать труп и… «На земле лежал труп. На трупе сидел заяц. Заяц, как я сказал, в три раза больше обыкновенного. Заяц, покрытый белой шерстью. Заяц, глаза которого горели в темноте, как глаза кошки или пантеры». |
