«Я всего лишь человек. Я — Пауль Атрейдес. Я ужасный и грозный Муад’Диб только тогда, когда позволяю себе быть им».

Так как именно это месторождение пряности было обнаружено в участке пустыни, защищенном низкими скалистыми отрогами, нападения червей можно было ждать только с одного-единственного направления, и именно там сейчас барражировали многочисленные воздушные разведчики. Это означало, что добыча пряности происходила сейчас в условиях повышенной безопасности, и в распоряжении бригад было больше времени, чем обычно.

Правда, эта невысокая гряда не могла защитить от одной из внезапных песчаных бурь, которые обычно налетали с востока. Теплые воздушные течения, поднимавшиеся от раскаленного песка, смешивались с ветрами, дувшими вдоль линий горных хребтов, и в результате столкновения внезапно возникали песчаные штормы.

Сидя в уютной кабине орнитоптера, Дайеф слушал сообщение разведчиков, когда в динамике раздался треск статического электричества. Рабочие команды были немедленно оповещены об изменении погоды, разошедшиеся по пустыне люди быстро подтягивались к воздушным транспортерам, но большая часть людей оставалась пока на своих местах. Добывающие драги продолжали медленно ползать по песку на своих широких гусеницах, продолжая до последнего момента собирать пряность.

— Они знают, что ты здесь, Муад’Диб, и поэтому готовы держаться до последней секунды, — сказал Дайеф.

— Я этого не хочу. Отзывайте всех. Немедленно! Это мой приказ. Не рискуйте их жизнями. — Он посмотрел на Чани, потом поднял глаза к небу и увидел бахрому приближающегося урагана. Он не имеет права рисковать и жизнью Чани. — Мы должны покинуть это место до начала бури.

Пауль вспомнил, как его отец кричал вне себя от гнева: «Будь проклята эта пряность!», вспомнил отчаянные попытки спасти нескольких попавших в беду людей…

Приказ Дайефа вызвал некоторое усиление движения во временном лагере, но некоторые рабочие все еще не желали эвакуироваться. Вместо этого они встали возле комбайнов и, вздымая вверх сжатые кулаки, что-то скандировали. До слуха Пауля долетало лишь слабое эхо: «Муад’Диб! Муад’Диб!..»

Пауля окатило волной гнева и отвращения. Он понял, что одним своим прибытием на место добычи он внушил этим простым рабочим иллюзию безопасности. Они так жаждали его похвалы, что испытывали идиотскую потребность бравировать своей никому не нужной отвагой. Пауль уже видел острые языки пылевых облаков, заклубившихся над стеной гор, рыжие перья туч вращались, как облака дыма, поднимающиеся над горящей деревней. Такие ветры несли острые как бритвы песчинки с такой силой, что они сдирали с костей плоть, и стоявшие здесь люди прекрасно это знали.

Воздушные транспортеры снизились, чтобы взять на борт большие гусеничные машины, поднять в воздух и вывезти из опасной зоны. Пилот обернулся к Паулю и Чани.

— Если вы не хотите, чтобы я сражался с бурями ада, Муад’Диб, то нам надо улетать отсюда.

— Так мы и сделаем, — отозвался Пауль, пристегнулся и проследил, чтобы Чани последовала его примеру. Заработали шарнирные крылья орнитоптера, и машина взмыла в воздух. Попутный ветер увеличивал скорость полета. Несколько последних гусеничных машин въехали в бункеры комбайнов. Экипажи потребовали подъема. Все это напоминало воздушную эвакуацию из зоны боевых действий. Пауль смотрел вниз, на дюны, становившиеся меньше по мере того, как орнитоптер набирал высоту. Стал слышен шорох песчинок, ударявшихся об обшивку орнитоптера.

Дайеф поправил в ухе динамик аппарата связи и удовлетворенно кивнул невидимому собеседнику.

— Управляющий бригад докладывает, что все крупногабаритное оборудование погружено и выведено в безопасное место, Муад’Диб. Потеряна дюжина мелких машин, четыре песочных экскаватора и два молота.