— Что с людьми? — Пауль разглядел цепочку из трех десятков человек, стоявших на гребне низкой дюны. Одежда их надувалась ветром. Люди изо всех сил цеплялись друг за друга, стараясь сбиться в кучу. Они вздымали вверх руки, словно проклиная бурю.

— Это всего лишь бригада новых рабов с Омвары. Трудолюбивые, но немного своевольные. Они непричастны к мятежу Торвальда, но им стыдно за то, что некоторые их братья предоставили на их планете временное убежище графу. Они хотят доказать свою верность тебе.

— Они могут доказать свою верность лишь исполнением моих приказов. Скажите им, чтобы искали спасения. Они должны знать, что этого требует от них сам Муад’Диб. Пусть грузятся на борт последнего транспортера!

Песчаная буря набирала силу, смертоносным фартуком нависая над скалистой грядой невысоких гор. Ветер легко сдул вехи, расставленные людьми в пустыне. Дайеф нахмурился.

— Связь не работает. В воздухе слишком много статического электричества.

— Эти люди поместятся в орнитоптере? — спросил Пауль, близкий к отчаянию. — Мы можем приземлиться и взять их на борт.

Он сжал кулак, чувствуя, что опасность нарастает с каждой секундой.

Резкий порыв ветра накренил орнитоптер, швырнул его в сторону и погнал к земле. Шарнирные крылья лихорадочными взмахами удерживали воздушное судно от падения. Пилот изо всех сил старался избежать крушения, на панелях завыла тревожная сигнализация. Буря бушевала уже в полную силу, ее фронт накатился на место, где только что работали люди и машины.

Пауль взглянул на Чани и принял трудное решение. «Я не желаю рисковать ее жизнью».

— Мы не в состоянии спасти этих людей. Если мы прикажем транспортеру сесть и забрать их, то потеряем и транспортер, и находящихся на его борту людей.

Чани поникла в кресле.

— Они верят, что ты в силах их спасти, Усул. Они верят, что ты можешь вмешаться и укротить бурю.

«Но я же всего лишь человек!»

Люди внизу продолжали что-то кричать, стараясь перекрыть рев ветра. Орнитоптер трясло, но пилот наконец смог поднять машину, унося Пауля и Чани вверх, где сила ветра была намного меньше. Пауль продолжал не отрываясь смотреть вниз. Что думают теперь эти несчастные глупцы? Неужели они всерьез верили в то, что Муад’Диб в любой момент может усмирить бурю? Неужели, умирая, они будут думать, что Муад’Диб предал их?

— Что с пряностью? — спросил Пауль. — Успели ли поднять весь груз?

— Думаю, что да, Муад’Диб.

Отец сделал бы все, рискнул бы всем на свете, не остановился бы ни перед чем и лично попытался бы спасти этих несчастных, пусть даже ценой других жизней. Он не пожалел бы ради этого никакой пряности и никакого — самого дорогого — оборудования. Но в некоторых вещах Пауль не был похож на своего отца, ведь он был больше, чем герцогом, и должен был служить интересам всей империи. Но как без меланжи смазывать шестеренки этой самой империи…

Внизу обреченные на смерть люди продолжали стоять на гребне дюны, не отворачивая лиц от страшного ветра, несшего смертоносный песок. Он видел, как упали три человека, опрокинутые режущим воздушным потоком. Другие изо всех сил старались удержаться на ногах, как будто для того, чтобы доказать что-то Муад’Дибу… но что? Будь Пауль Атрейдес моложе, он расплакался бы, глядя на безрассудство, которое эти люди считали храбростью. Но фрименская закалка и гнев за этот бессмысленный поступок не дали пролиться слезам.

Как это ни печально, но Пауль был уверен, что остальные рабочие, те, кто видел этот бессмысленный, хотя и драматический эпизод, сделают из него совершенно иной вывод. Песок и ветер закружились над покинутой разработкой, поглотив последних упрямцев с Омвары, и Пауль знал, что свидетели усмотрят в этом не заслуженную судьбу людей, ослушавшихся прямого приказа Муад’Диба.