В густых джунглях Пауль бесстрастно наблюдал, как Дункан расправляется еще с одной ищейкой убийц. Листва была настолько удушающей и густой, что ни одна сторона даже не думала маскироваться, хотя, конечно, все время приходилось быть начеку. За Дунканом и Паулем непрерывно охотились с того самого дня, когда в результате воздушного налета был разрушен монастырь сестер-затворниц.

Широкие листья надежной стеной закрывали от посторонних глаз. В шляпках огромных мясистых грибов собирались лужицы дождевой воды, в которых плодились колонии креветок. Башни папоротника заслоняли солнце, словно стараясь задушить всех своих соперников. Лианы стелились под ногами и обвивали стволы деревьев, пригибая их своей тяжестью к земле. Весь лес представлял собой один исполинский капкан.

Все время, пока они блуждали по лесной глуши, Пауля не покидало ощущение, что он находится в подводном мире, полном листьев и травы. Персональные защитные экраны мало помогали в передвижении, но по крайней мере они останавливали тучи безжалостно жалящих насекомых.

Дункан испытывал страшное недовольство, используя благородное оружие как мачете, но делать было нечего. Мечом старого герцога он прорубал тропинку в густом подлеске, тупя и портя клинок. Кусты и трава росли здесь достаточно быстро для того, чтобы скрыть след, но ищейки все равно умудрялись выслеживать свои жертвы.

Дункан уже убил пятерых. Переплетенная листва и густо растущие лианы не давали грумманцам передвигаться по джунглям целыми подразделениями, поэтому преследователям приходилось действовать поодиночке. Убийцы, служившие виконту, были наглыми, хорошо вооруженными… и легко уязвимыми.

Испорченным мечом старого герцога все еще можно было и убивать, в чем убедилась последняя жертва Дункана. Пауль стоял рядом, глядя, как кровь сочится из зияющих ран мертвеца. Сердце его уже перестало биться, но кровь продолжала течь из ран, повинуясь силе тяжести. Протянув руку, Пауль поймал каплю темно-красной жидкости и сжал ее в ладони, словно дождевую каплю.

— Тебя не огорчает то, что ты убил этих людей, Дункан?

— Нет. Я не могу испытывать сострадания к людям, пытающимся убить нас, Пауль. Я убиваю их для того, чтобы тебе не пришлось делать это самому.

Он опутал лодыжки убитого лианами и повесил его на сук — беспомощного, поверженного и униженного.

Питающиеся трупами животные быстро обглодают мертвое тело, но Пауль и Дункан понимали, что рыщущие по лесу убийцы скоро тоже обнаружат эти останки, так же, как нашли останки предыдущих четверых. Пауль предложил закапывать убитых, но Дункан отказался, сказав, что преследователи найдут их, невзирая на густую листву.

— Нам надо оставить им послание, которое их разозлит, — сказал он. — Так они сделают больше ошибок.

Пауль посмотрел на лицо убийцы, но не смог обнаружить в нем ничего человеческого. Он не хотел знать, почему этот человек выбрал для себя такую жизнь, что заставило его стать орудием бессмысленных убийств для виконта Моритани. Была ли у этого человека семья? Мертвые глаза закатились под веки. Теперь это был не человек, а кусок сырого мяса.

Убить или быть убитым. Нет лучшего места для такого урока, чем каладанские джунгли.

Оставив повешенного позади, оба двинулись дальше. Пауль пока не понимал, куда ведет его Дункан. Очевидно, у мастера меча не было какого-то определенного плана. Он просто охранял своего подопечного. Тем не менее у Пауля было такое ощущение, что за ними кто-то следит. Они не знали, сколько еще разведчиков преследуют их, но было ясно, что пятью убитыми Дунканом их число не исчерпывается.

Отражение нападений убийц было только одной из забот о выживании. Джунглям было наплевать на то, что он — сын герцога Атрейдеса, и опасностей, подстерегающих путников, было здесь более, чем достаточно.