И все же угрозу не стоит преуменьшать. Если Голос действительно восстановлен и он предскажет новый шторм, Фани может сослаться на закон Тройной Опасности и потребовать себе чрезвычайных полномочий…

Эрия почувствовала вдруг себя беззащитной рыбешкой, плывущей среди клыкастых хищников, готовых ее проглотить. О море – как она устала!..

Хунна! Нужно пойти к ней, самой узнать все, убедиться, что в происходящем виноваты не Хранительницы, а мутация Лурла. Темным суевериям необходимо противопоставить знание. Чем больше фактов она соберет, тем надежнее построит свою защиту.

Эрия торопливо семенила по коридорам, уверенно ориентируясь в анфиладе тамбуров, переходов, секций. Лишь избранные бывали в этих галереях, соединяющих между собой Башни: покой Хранительниц был священным. Их тревожили лишь в связи с необходимостью осмотра Лурла или когда возникала веская причина использовать талант Хранительниц. В гулких переходах было пусто – всеобщее внимание сейчас привлечено к заседанию Совета, к возможности вновь услышать Голос.

Вот и Башня Хунны. Эрия отстучала перепончатыми пальцами свой личный код. Дверь медленно отворилась, и Эрия оказалась в точной копии своей собственной комнаты. Хунна выглядела без Глаз очень непривычно. Такой Эрия никогда ее не видела – ведь они в один день были посвящены в Хранительницы.

– Сестра… – голос Эрии выдавал смущение: Хунна смотрела как бы сквозь нее, словно в комнате никого не было.

– Мне рассказали, что… Нет, я не могу в это поверить!

– Во что ты не можешь поверить? – Голос Хунны, как и ее лицо, был лишен всякого выражения. – Тебе сказали, что я отреклась от Глаз? Что я больше не охраняю? Если ты об этом – все правда.

– Но почему? Все сестры знают, что временами Лурла бывают непослушны, их трудно заставить работать. В последнее время это случается все чаще…

– Во время шторма, – Хунна говорила как бы сама с собой, – я поняла, чем стали Лурла. Трое из них не откликнулись на призыв Глаз, хотя я напрягала все силы. Боюсь, что когда‑нибудь стану виновницей гибели Норноха. Пусть та, у которой больше сил, встанет на мое место и охраняет Стены.

– Ты уверена, что та, другая, сделает это лучше?

Этот вопрос вернул жизнь лицу Хунны, ее большие глаза блеснули. Она впилась в лицо Эрии так, словно все еще носила Глаза и могла прочесть ее мысли.

– Ты что‑то знаешь?

– А ты не думаешь, что Лурла стали другими? Последнее время они медлительны, как никогда. Что, если в этом повинны не мы, не истощение наших способностей – просто Лурла научились сопротивляться приказам Глаз?

– Что ж, возможно. Но многие считают, что Кормление может их умилостивить. Отмена Кормления – причина их неуправляемости. Так или иначе, но пускай теперь другие, тренированные по‑новому, займутся этой проблемой. С меня хватит.

Кормление. Они и Хунну почти сумели убедить! Но неужели она не понимает, насколько опасно укреплять и распространять это мнение? Пожалуй, ей, Эрии, не следует рассказывать о своих наблюдениях – это только на руку приверженцам возврата к Кормлению.

И тут на лице Хунны мелькнул интерес.

– Ты замечаешь, что они сделались ленивее, инертнее? Скажи, сколько не подчинилось тебе в минувший шторм?

– Почему ты решила…

– Почему? Да потому, что и ты боишься, Эрия. Я без Глаз чувствую твой страх. Признайся: ты замечаешь, что твои силы слабеют? Но в Башне не место тем, кому не подчиняются Глаза. Не лучше ли самой отречься от них и не ждать, когда народ потребует испытания и с позором сорвет их с тебя? Это сделает лже‑хранительницу ничтожеством, я не хочу ни для себя, ни для тебя подобного конца.