Кристиан повернулся ко мне лицом.

– Я и не собирался вначале, но потом… ладно, позвольте просто сказать, что я почувствовал, что этот жест нужен, чтобы отблагодарить вас.

– За то, что не убила Кристоффа? – Я покачала головой. – Я же говорила вам, что не буду никого убивать.

– Теперь я понял, что заблуждался, приписывая вам побуждения, которые вам вовсе не присущи, – признал он. – Это было, допускаю, нелегким делом сдать Зенит смертной полиции, но я верю, что ваше имя теперь достаточно очищено.

– Да. Я официально освобождена и больше не подозреваемая.

– Это хорошая штука, да? – спросил он с улыбкой.

– Несомненно, – ответила за меня Магда, потягиваясь. – Ты готова отправляться, Пия? Милая женщина-полицейский снаружи, сказала, что она подбросит нас до гостиницы.

– Да, я буду через минуту. – Я прикусила губу и воззрилась на Кристиана.

Магда пробормотала что-то о визите в туалет и вышла в холл.

– Она хорошая подруга, – сказал Кристиан, кивая в ее сторону. – Она поняла, что вы хотите мне что-то сказать.

Я кивнула, теребя легкий материал своей блузки, пытаясь решиться и спросить о том, что я хотела бы узнать.

Его руки остановили меня.

– Возможно, я смогу уберечь вас от небольшого огорчения если скажу, что оба – Алек и Кристофф – покинули Исландию.

– Они это сделали? – мои плечи опали. Я знала, что теперь, когда с группой Братства все было закончено, они собирались уехать, но уехать ничего мне не сказав… это больно.

Темный взгляд Кристиана был странно сочувствующим.

– Оказалось, что в дополнение к тому, что я ошибался вас, я ошибочно предположил, что вы были Возлюбленной Алека. Полагаю это значит, что теперь вы с Кристоффом связаны.

Я отвернулась и посмотрела в окно. Был ранний вечер. Я пробыла в полицейском участке почти двенадцать часов, и готова была просто рухнуть с ног.

– Кажется так.

Он молчал с минуту.

– Не в моих правилах вмешиваться, но если есть сообщение, которое вы хотели бы передать любому из мужчин, я бы убедился, чтобы оно до них дошло.

– Спасибо, но мне нечего сказать.

– Пия… – я снова повернула к нему лицом, слишком уставшая, чтобы еще что-то чувствовать. Он взял мою руку.

– У меня есть Возлюбленная. Она очень дорога мне. Нет, это преуменьшение – она для меня все. Я отдал бы жизнь за биение ее сердца. Я не могу помыслить, чтобы все было как-то иначе. Я понимаю, что наш образ жизни нов для вас, но полагаю, что вы стали бы для Кристоффа великолепной Возлюбленной.

– Спасибо, – сказала я, улыбнувшись, когда мягко потянула свою руку назад. – Но я просто не думаю, что так должно было произойти.

Он ничего не сказал, просто поклонился и собрался уходить, когда Ровен ворвался внутрь, рывком открыв дверь и дико озираясь по сторонам. – Он здесь?

– Кто? – спросил Кристиан.

– Французский жнец. – Ровен крутился вокруг себя. Вся левая сторона его лица и рука были кроваво-красными, покрытые волдырями. – Мы доставили всех жнецов к самолету, когда этот ублюдок Фредерик свалил меня и сбежал, пока я пытался укрыться от солнечного света. Я преследовал его до сюда. Он забрал мой пистолет.

Кристиан пробормотал что-то и выбежал за дверь.

Ужасное предчувствие втряхнуло меня. Я рванула вперед, приоставившись, чтобы сказать женщине на ресепшене:

– Я кое-что оставила у детектива Яна на столе, – прежде чем поспешить в сторону кабинета детектива. К тому времени когда я достигла его, я бежала, меня занесло при остановке, открывшаяся драма, казалось, шла в замедленном действии.

Из боковой комнаты конвоировали Дениз, ее зафиксировала и надела наручники женщина-полицейский, удерживая жестким захватом.