– Помни свет. Всегда помни…

Ее рука сомкнулась вокруг моей, холодная и влажная от крови. Я смотрела в ужасе, которому, казалось, не было конца, как ее глаза закатились. Ее руки мягко опали на пол, и я знала с абсолютной убежденностью, что она только что умерла.

Каждый атом моего тела бился в истерике от отвращения, мозг вопил мне убираться подальше от мертвого тела. Не знаю как долго я смотрела с немым непониманием на ее бледное лицо, прежде чем мой взор, наконец, обратился к моим рукам. Они сейчас были покрыты кровью, глубокие темно-красные серповидные ранки на моей ладони показывали, насколько сильно девушка вцепилась в мои руки. Моя кровь смешалась с ее, а когда я в ужасе глянула вниз на себя – то не только кисти моих рук были в крови; руки и большая часть переда моего купального халата были багровыми.

Лунный камень с закладки, виденный мной раньше, теперь висел на окровавленной цепочке, что лежала поперек мой кровоточащей ладони. Это был камень, который Анники втиснула в мою ладонь, и мой мозг, оцепеневший от шока, медленно вынес себя обратно к реальности и понял, что только что произошло.

«Позволь правосудию катиться как водам», – сказала она. Я помнила это из детства, из классов Воскресной школы – это было в Библии. Анники умоляла меня последовать за светом, исправить ошибки, сделанные ею. Она хотела, чтобы я стала Зорей. И я поклялась в этом.

Время, казалось, остановилось, когда я стояла на коленях рядом с бренными останками Анники, слишком ошеломленная ее видом и лезущими в голову дикими мыслями. Почему она была в ванной? Кто убил ее? Что я собираюсь делать с предсмертным обещанием, которое я только что дала? И что важнее всего, где был Алек?

– Возьми себя в руки, Пия, – вслух сказала я и была потрясена, каким дрожащим оказался мой голос. И к тому же, я почему-то плакала, даже не осознавая этого. Подбодрив себя, я неуверенно потянулась к запястью Анники, мягко взяв его в надежде почувствовать пульс.

Конечно же, его там не было. Я в действительности не ожидала чего-то, не с тех пор, как была настолько уверена, что она мертва, но должна была убедиться. Я уставилась на тело и забрызганную кровью ванную, надеясь на чудо, что здесь должен быть какой-то ответ на все вопросы, что вращались по кругу в моем мозгу, но тут ничего не было. Анники каким-то чудом появилась в моей ванной, и была почти что убита, и оставлена умирать – все без моей, в какой-либо мере, осведомленности. Я быстро взглянула на дверь, ведущую в комнату Магды. Возможно, она или Рей… я покачала головой даже при мысли об этом. Дверь была закрыта с этой стороны. Я знала, что оставила ее незапертой, что означало, что кто-то еще закрыл ее.

Эта мысль заставила меня застыть как никакая другая и помогла послать меня вылететь из ванной. Я уставилась на окровавленный камень в своей руке, бросила его на кровать, пока бешено соображала. «Я должна вызвать полицию. Они захотят, чтобы я оставила все так как есть, но что я собираюсь делать с камнем? Думай, Пия, думай!».

Одеться. Мне необходимо одеться. Это была первоочередная задача – даже полиция может подождать, чтобы я не околачивалась рядом в окровавленном купальном халате, когда они прибудут. Дрожащими руками я сдернула с себя халат и быстро схватила одежду.

– Ик. – Мои руки все еще были влажными от крови. Я взглянула в сторону ванной, нерасположенная возвращаться туда, но иного выбора не было. Отведя глаза от неподвижного тела Анники и воспользовавшись мокрым полотенцем, я смыла с себя кровь. Я, было, собралась выйти, когда поняла, что невероятно бессердечна, и вынудила себя вернуться. Я встала на колени на полотенце и со слезами, текущими вниз по моему лицу, взяла руку Анники в свою.

– Я не религиозный человек, но поняла, о чем вы просили.