|
Теперь рядовые бойцы знакомятся друг с другом, притираются, ведь предстоит вместе и в атаку на торговые обозы ходить, и с патрулями Ордена биться. Хотя Хэнк-Губа, главарь медведковских, все равно поставил свой шатер за мусорным курганом, показывая независимость, и большая часть бригады с ним осталась. А ведь в лагере у Ильмара было бы удобней заночевать, лошадей в стойла завести да людей в палатках разместить. Атаман поднял руку, сжал кулак. Все у меня здесь будете! Вся Московия! И ты, Преподобный Гест. Полог откинулся, и в шатер вошел Прохор. Светлую рубашку перечеркивали ремни портупеи, по бокам два револьвера в черных кобурах, из-под козырька выгоревшей на солнце фуражки выбивается рыжий чуб. — Прибыли, хозяин. На ящере приехали. — Наконец-то! — Ильмар шагнул навстречу. — Сколько их? — Двое. — Всего двое? Из самого Киева вдвоем… Хорошо, зови Калеба с Рэмом, пусть под входом дежурят. Ты, как эти войдут, тоже внутрь, но в стороне будь, к разговору не прислушивайся. — Понял. А оружие? — Оружие скажи им под входом оставить. Но не обыскивайте. — Так ежели у них что под одежей запрятано, в рукавах? — Не обыскивать, я сказал. Пусть так заходят. На лице Прохора была неуверенность, он будто хотел что-то сказать, да не решался. Повернулся, но выйти не успел: в палатку, качаясь, ввалился Стеня, порученец Хэнка-Губы, долговязый детина с отечным лицом. Он вперил мутный взгляд в Ильмара, дохнул перегаром. — Ты слышь, это… старшой наш на разговор требу… просит то есть… Договорить Стеня не успел: Прохор, широко размахнувшись, ударил его в грудь, и порученец вылетел наружу. Ильмар поморщился, машинально подняв руку к поясу, но не найдя там пистолета. Пристрелить бы скотину пьяную… да нельзя. Он пожевал губами и сказал Прохору: — Брось тварь у шатра Хэнка. Ему самому скажи: чтоб был готов сюда ко мне прийти. Не я к нему — он ко мне! Донеси до него эту мысль, слышишь, Прохор? — Да уж донесу, — ответил помощник. — Как я с этими двумя поговорю и они из шатра уйдут — приведешь Хэнка. Их самих на ночлег определишь в таком месте, чтоб со всех сторон наши хлопцы были. — А ежели Губа с охраной придет? — Охрана пусть снаружи стоит, где и Калеб с Рэмом. Все, зови сюда киевских. Ну, что ты рожу кривишь? Говори уже. — Хозяин, посади еще кого в шатре. — Помощник махнул рукой на гору мехов, наваленных сбоку от лежанки. — Рэма туда, он небольшой, спрячется, с пистолями своими, чтоб, чуть что, пальнуть. Ты б видел этих двоих. Один еще так-сяк, но второй… Ну вроде гранаты, у которой кольцо выдернули. Так и чудится, что щас взорвется. — Ничего, они не воевать приехали, а договориться. Прохор покачал головой, поправил фуражку и вышел. — Калеб! — донеслось снаружи. — Рэм где? Кликни его, быстро. А ты, сволота пьяная, куда ползешь?! А ну пошли, тварь бессмысленная! — Вслед за этим раздался звук удара, должно быть, помощник навернул Стеню сапогом по ребрам. Ильмар взял с лежанки чехол с обрезом, вытащив оружие, сел на лавке лицом ко входу, отстегнул от чехла ремешок и прицепил его к кольцу на пистолетной рукояти. Сунул руку под крышку ларя и слегка, чтоб не опрокинулись бутылки с брусничной настойкой, приподнял ее. Вставив в щель ремешок, опустил крышку. Обрез повис у стенки. Крест откинулся на спинку лавки, одну руку положил на ларь, другую опустил между колен. Пальцы привычно скользнули под скобу, указательный придавил спусковой крючок. Он поднял голову. Киевские сядут с другой стороны, и если разговор круто пойдет, если они чего учудить вздумают — Ильмар одним коротким движением вскинет обрез, который гости до того видеть не будут, саданет из двух стволов… дробью обоим бошки снесет. |
