Но в следующий миг, скованная ужасом и ослепленная зловещим сиянием, Джарел с изумлением увидела, что выражение невероятного страха внезапно стерло гримасу ярости с нависшего над ней лика Смерти, и мертвенно-белое лицо, казалось, стало еще белее.

– Пав! Сюда идет Пав! – глухо выдохнула ведьма, и Джарел вздрогнула всем телом.

Она повернулась лицом к обрыву, надеясь рассмотреть избавителя, повергшего в такой ужас белую ведьму, понимая, что получила лишь временную передышку. На фоне низкого темного неба Джарел увидела исполинскую черную фигуру своего похитителя. Она отчетливо различила в ясном темном воздухе надменное выражение его бородатого лица, и жаркая волна неистового гнева, которую не в силах были погасить ни пугающее осознание темного могущества Пава, ни чудовищные размеры колосса, охватила все ее существо.

Глава 4

Черный широкоплечий, словно вырубленный из цельной скалы исполин, чьи гигантские ноги попирали деревья, словно лесную траву, легко шагал по темной земле под высоким уступом, на котором замерли две женщины. Он приближался с каждым шагом, но не увеличиваясь (как это привычно человеческому глазу), а уменьшаясь в размерах: теперь верхушки деревьев черными бурунами пенились вокруг его бедер. На его темном царственном лике Джарел ясно различила печать ярости и с холодеющим сердцем услышала за спиной легкий вздох. Подавляя рвущийся из груди вопль ужаса, она стремительно обернулась. Время зловещей собеседницы истекло, и теперь ведьма должна была бы покончить с Джарел без промедления, прежде чем надвигающийся Пав сумеет помешать расправе.

Но, повернувшись, воительница увидела, что белое создание, порожденное преисподней, забыло о ней, в панике пытаясь спастись. Ведьма творила колдовство, которое на миг заставило изумленную Джарел забыть обо всем: и о грозившей ей самой смертельной опасности, и о сверхъестественном появлении Пава. Ведьма поднялась на цыпочки и начала кружиться. Поначалу кружение давалось ей с трудом, но через несколько мгновений резкие движения стали более быстрыми и плавными, и вот она уже безостановочно, словно раскрученный дьявольской рукой волчок, закружилась на месте. Какой-то невидимый вихрь раскручивал ее все быстрее и быстрее, до тех пор пока она не превратилась в расплывшееся белое пятно, увенчанное потревоженными змеями черных волос.

В следующий миг завороженная свершившимся на ее глазах черным колдовством Джарел ощутила дуновение ледяного ветра, прилетевшее, казалось, из немыслимой дали, из холодных, глухих подземных глубин. Этот ветер коснулся ее щеки, не потревожив ни одного рыжего локона. Но это был не ветер. В ясном темном воздухе возникла призрачная белая рука и ударила Джарел по лицу. Невыразимо слабый, тонкий и далекий, словно доносящийся из наполненной туманами темной бездны, голос прозвучал в ее ушах:

– Это тебе за то, что видела мое колдовство, рыжая женщина! Но если ты не исполнишь наш договор, ты сполна узнаешь мою силу. Запомни это!

Вместе с последним порывом холодного ветра рядом с Джарел раздался звук тяжелых шагов, и теперь уже Пав стоял на каменистом уступе подле нее. Теперь он не казался таким исполином, каким представал перед ней до сих пор: его массивная фигура обрела почти человеческую стать. Высокий, черный, как и прежде, величественный, излучавший надменное могущество. Жаркий взгляд его бездонных черных глаз был устремлен на то место, где еще клубился бледный туман, оставшийся после исчезновения белой ведьмы. Но вот Пав презрительно рассмеялся.

– Там она в полной безопасности. Так пусть там и остается! Тебе не следовало приходить сюда, Джарел из Джойри.

– Я пришла сюда не по своей воле, – ответила она, и в ее голосе внезапно прозвучали нотки детского негодования, протеста против мучительных загадок этого непонятного ей мира, против его оскорбительного тона, против его высокомерного могущества, против того, что она оказалась обязанной ему за свое спасение от колдовства белой ведьмы.