Эрик медленно жевал плюшку, задумчиво щуря глаза.

Марк бросил черный шлем Алексу, который поймал его одной рукой.

– Это мозговое ведрышко забарахлило. У меня что-то гаечки не подкручиваются. Хочешь взглянуть?

– Ага. – Алекс слизнул сахарную пудру с руки и медленно поднялся со стула.

– Это что – ЦЭ? – Эрик оживился. – Я про них слышал. Но вижу в первый раз. Какая модель?

– Домашнего изготовления, – ответил Марк. – Я его сам собрал. Управляет моим турбоциклом.

– Надо же! – воскликнул товарищ Эрика. – Ты его правда сам сделал, малыш? Дай-ка посмотреть. Я специализируюсь по цереброэнергетике.

– Он сломался, – сухо сказал Марк. – Как-нибудь в другой раз.

– Пошли ко мне в комнату, – предложил Алекс, – и быстренько проверим. Времени до обеда еще много.

Они поднялись по боковой лестнице. До них доносились голоса Бум-Бума и Шига, которые рассказывали вдруг заинтересовавшимся второкурсникам о семье Марка и его психоарсенале. Из кухни веяло ароматом морских гребешков под белым соусом. Кто-то очень скверно играл на саксофоне «Жирную жизнь». В солярии и большой гостиной слышался смех: оттуда проецировалась мешанина обрывков открытой психоречи, в основном не вполне пристойных шуток о недотрогах и шансах на свидание в пятницу. Алекс телепатировал Марку на персональной волне: «Жалко мы утром не встретились. Как у тебя там?»

В норме. Первые дни придется попотеть никуда не денешься труднее всего выцыганить пропущенные лабораторные часы ну да я нагоню в Орбе я много занимался.

Радости семейных связей! Жаль ты не попал на Зимний карнавал гонки на льду в этом году стоило посмотреть но конечно клево поглядеть и Консилиум Орб и якшаться с Магнатской компашкой + ЛИЛМИКСКИЕ ВЛАДЫКИ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ОБЛИКЕ!!

– Ха! – невесело улыбнулся Марк, – Изнанки ты не знаешь.

Они вошли в комнату Алекса, тесную каморку, где пол, письменный стол и два кресла тонули в хаосе микроэлектронного оборудования, самодельных таинственных ящичков и всевозможных приборов, начиная от мигломных анализаторов и кончая миниатюрными генераторами дельта-поля. Воздух пропах паленой изоляцией и разными клеями. На стене голограммная афиша извещала о «Микадо» в исполнении оперной труппы «Нью Д'Ойлу Карте».

– Ну, ты сразу устроился тут как дома, – заметил Марк, любуясь беспорядком. Он сел на кровать – единственную более или менее незанятую поверхность. – Твоя мать, наверное, пела «Осанна», когда наконец-то избавилась от всего этого хлама. И за пожарную страховку ей теперь платить на пару килобаксов меньше.

Алекс был самым близким другом Марка: в подготовительной школе они жили в одной комнате. Этот коренастый юноша с бульдожьей челюстью, темными, широко расставленными глазами под тяжелыми веками, придававшими ему сонное выражение, был единственным, кто обыгрывал Марка в трехмерные шахматы, и единственным Дартмутским студентом, чей интеллектуальный потенциал оценили как «не поддающийся измерению». Он был талантливым конструктором компьютеров, пока на любительском уровне, и намеревался специализироваться в теоретической физике. Его метасозидательная функция была класса Великого Магистра, но остальные – довольно средними. Из кучи инструментария Алекс вытащил струбцину, закрепил ее на рабочем столе, предварительно расчистив место, и наглухо зажал ЦЭ-шлем. Ловко и уверенно, точно хирургическая медсестра, готовящая пациента к операции, он снял щиток, извлек прижимную ушную прокладку, телефон, коробку с электродными иглами и терморегулирующий блок.

– У мамы полно хлопот с магазином твоего дядюшки Роги, и у нее просто нет времени замечать пустяки вроде моих маленьких увлечений.