Я вдруг растерялся, как будто Джоанна и я разговаривали по видеотелефону, где можно видеть друг друга во время разговора и где она могла видеть Веронику, которая вытиралась, стоя на пороге ванной.

— Нет, это не она, — ответил я.

— А кто?

— Одна из уборщиц.

— Я думала, они приходят по вторникам и четвергам, — сказала Джоанна в недоумении. — Разве сегодня не среда? Я потеряла представление, какой сегодня день, все эти проклятые письменные работы, которые задает миссис Карпентер. Папа, не беспокойся о свадьбе, хорошо? Правда, я лучше побуду с тобой. Во всяком случае, Дейзи Робинсон напрасно старается. Помнишь, она всегда говорила, что я жульничаю в камешки?

— Помню. Итак, что ты решила, детка: хочешь идти или нет?

— Конечно, нет. Во сколько ты заберешь меня в пятницу?

— В половине шестого.

— Ужас, я должна бежать, «роудранер» уже сигналит. Увидимся в пятницу, я люблю тебя, папа.

— Я тоже люблю тебя, детка, — сказал я, но она уже убежала.

Я положил трубку, Вероника наблюдала за мной с порога ванной.

— Твоя дочь? — спросила она.

— Да.

— Этот уик-энд она проводит с тобой?

— Этот и следующий тоже.

Она кивнула и вернулась в ванную, чтобы повесить полотенце. Через мгновение она снова вышла, подошла к стулу, где бросила свою одежду прошлой ночью, и натянула белые нейлоновые трусики.

— Ты познакомишь нас? — спросила она.

Я вернулся к зеркалу и стал заново завязывать галстук.

— Мэтью?

— Я думаю.

— Это так сложно, что требует обдумывания?

— Я еще не сказал ей о Дейл.

— Твоя бывшая подруга, — сказала Вероника и взяла белые шорты, — которая оставила тебя ради… как, ты сказал, его зовут?

— Джим.

— «Хардли всегда приносит мне чудесные цветы». Ты знаешь эту песню? Или это было еще до тебя? — Она надела шорты и застегнула «молнию» на спине. — Правильно, ты вырос на «Битлз», да? — сказала она.

— Я уже учился в юридической школе, когда появились «Битлз».

— Кто тогда? Элвис?

— И «Эверли Брадаз», и Дэнни, и «Юниорс», и…

— Никогда не слышала таких, — сказала она и натянула через голову широкую блузу. — Я сбросила свои годы, правда? Ты когда-нибудь отойдешь от зеркала? Ладно, я воспользуюсь зеркалом в ванной.

Она взяла сумочку и пошла с ней в ванную. В зеркале над раковиной мне было видно, как она красила веки в синий цвет, более темный, чем ее глаза.

— Почему ты сказал ей, что я уборщица? — спросила она.

Мне было неприятно лгать Джоанне. Мне хотелось считать, что наши отношения отца и дочери построены на взаимном доверии. Я не знал, как сказать ей в восемь часов утра, что женский голос, который она слышала, принадлежит незнакомой ей женщине, женщине, как немедленно решит она, с которой я провел ночь. В мире Джоанны, в ее юношеском мире, Дейл была единственной женщиной, с которой мне полагалось проводить ночи.

— Она застала меня врасплох.

— И поэтому ты сказал, что я уборщица. Мне стыдно, что я не мою твои окна или полы.

— Но я просто не знал, что ей ответить.

— Наверное, тебе следует постараться сказать ей правду.

— Не по телефону.

— Конечно, нет.

— Она восхищается Дейл.