Второе, самое для меня неподходящее, заключалось в том, что они наверняка внушили себе, что некое ожидаемое событие уже наверняка произошло и что все идет строго по плану. Как будто они уже подготовились, изучили фотографии и теперь говорили себе: Ну вот, он здесь, как раз вовремя, так что теперь просто подождем еще две минутки, когда он войдет внутрь, а там мы ему покажем.

А все потому, что меня ждали, и я появился вовремя. Мне было назначено на двенадцать часов, и уже были согласованы вопросы, которые мне предстояло обсудить с неким полковником, чей кабинет находился на третьем этаже кольца С, и я был уверен, что никогда не доберусь туда. Идти в лоб на неминуемый арест — явно тупая тактика, но ведь иногда, если вам хочется узнать, теплая ли печь, единственная возможность выяснить это — дотронуться до нее.

Парень, стоявший впереди женщины, за которой стоял я, вошел в дверь и предъявил жетон, висевший на шнурке у него на шее. Жестом руки его направили вперед. Стоявшая передо мной женщина тоже двинулась вперед, но почти сразу остановилась, потому что как раз в этот момент двое охранников, которых я приметил за стеклом, решили выйти ей навстречу. Женщина, застыв на месте, позволила им втиснуться в проход и встать на пути напирающего людского потока. Потом она продолжила путь и вошла внутрь, а два парня-охранника замерли ровно на ее месте — на расстоянии трех футов, лицом ко мне.

Они заблокировали дверь. И смотрели прямо на меня. Я на сто процентов был уверен, что это парни из ОСМО. Они были обуты в коповские башмаки, а их униформа от долгой носки вытянулась, растянулась и как бы подогнала себя под все индивидуальные физические особенности их тел. На ней не было ни складок, ни помятостей, какие бывают после извлечения формы из шкафчика для одежды — сегодняшним утром они надели свою форму в первый раз после стирки. Заглянув за спины этих двух парней, я посмотрел внутрь на четверку их партнеров, по-прежнему томившихся в безделье, и попытался методом сравнения определить, насколько хорошо сидит на них одежда. Но это было нелегко.

Стоящий справа передо мной парень сказал:

— Сэр, можем ли мы вам помочь?

Я спросил:

— Чем именно?

— Куда вы идете сегодня?

— Я обязан говорить вам это?

— Нет, сэр, совершенно не обязаны, — ответил охранник. — Но мы могли бы немного ускорить ваше продвижение, если вам это будет угодно.

По всей вероятности, через незаметную дверь в небольшую комнатку с замком в двери, подумал я. По-моему, они, так же как и я, делали ставку на свидетелей в гражданском. Я ответил:

— Я подожду своей очереди. Кроме того, она уже подошла.

Оба охранника никак не среагировали на мой отказ. Тупиковая ситуация. Любительский час. Пытаться провести процедуру ареста снаружи, на публике, было глупее глупого. Я мог начать толкаться и пихаться, мог повернуться, броситься бежать и в мгновение ока затеряться в толпе. А стрелять они не стали бы. Только не снаружи. В вестибюле было слишком много людей. Слишком большие сопутствующие потери. И помните, все еще шел 1997 год. Одиннадцатое марта. До введения новых правил оставалось четыре с половиной года. Куда лучше дождаться, пока я окажусь внутри. Эти двое подручных могли закрыть за мною дверь и встать рядом плечом к плечу, пока я слушал бы плохие новости возле стола. Оказавшись в такой ситуации, я теоретически должен был бы с боем пробиваться через них, но это отняло бы у меня секунду, а то и две, и за это время та четверка парней, все еще стоявших в безделье, всадила бы мне в спину не менее сотни пуль.

Начни я прорываться вперед, они встретили бы меня огнем. Так куда мне идти? Затеряться внутри Пентагона было совершенно невозможно. Самое большое в мире офисное здание.