Его округ был большим, но с точки зрения географии не представлял особых проблем. Век назад кто-то нарисовал на карте квадрат, который так и остался. Квадрат пересекался в двух местах — сначала двухполосной дорогой, идущей с запада на восток, а потом — такой же, сверху вниз. Две дороги встречались примерно в центре квадрата, образуя перекресток, вокруг которого вырос город с населением восемь тысяч человек.

Движение с востока на запад и с запада на восток через округ было не слишком напряженным, потому что автострада между штатами, находящаяся в пятидесяти милях к северу, шла параллельно и брала на себя большую часть нагрузки. А вот в направлении с севера на юг дела обстояли значительно хуже, потому что машины двигались в сторону шоссе между штатами и обратно. Местным бизнесменам понадобилось около пяти минут, чтобы это понять, и примерно в трех милях к северу от города появилась длинная неровная дорога с заправками, где продавали газ и дизельное топливо, имелись мотели и кафе, бары, и магазины, и коктейль-бары. Обычные горожане считали это место еще одним деловым районом, в то время как поборники нравственности называли Городом греха. Он подчинялся тем же законам и правилам, что весь штат, но на протяжении пятидесяти лет законы и правила действовали там не так строго. В барах стояли автоматы для игры в кено и покер, в коктейль-бары приходили посмотреть на стриптиз; ходили слухи, что в мотелях процветает проституция, а в результате в закрома штата текли полноводные реки денежных поступлений.

Движение в обе стороны, совсем как двухполосная дорога.

Гудмен направлялся именно туда, но не по соображениям морали, а просто потому, что это место было последней остановкой перед шоссе и там имелось огромное количество заброшенных стоянок, давно закрывшихся заведений и стен из шлакобетона без окон. Если тебе нужно спрятать где-то машину, на которой ты собираешься потом сбежать, и добраться до нее без проблем, лучшего места в городе не найти.

Шериф проехал перекресток и оставил позади респектабельную часть города. Дальше шло поле, засеянное соевыми бобами, за ним на целые четверть мили на обочине выстроились старые сельскохозяйственные машины. Все они были выставлены на продажу, но некоторые прождали покупателей так долго, что насквозь проржавели. Затем снова бобы — и вдалеке сияние огней Города греха. По обе стороны дороги расположились заправочные станции, одна на восточной, другая — на западной, обе размером с парковку у стадиона. Они предназначались для восемнадцатиколесных грузовиков; обе ярко освещали прожектора, установленные на высоких столбах, а вывески, сообщавшие, какой компании они принадлежат, висели так высоко, что их было видно на многие мили.

Между ними по обе стороны дороги под разными углами пристроились кафе, мотели, бары и магазины. В некоторых горел свет, в других — нет, все они стояли в гордом одиночестве на парковках из битого камня. Некоторым удалось продержаться пятьдесят лет, другие давным-давно умерли и заросли сорняками.

Гудмен начал поиски на восточной стороне двухполосной дороги, медленно, держа одну руку на руле, другой направляя ручку прожектора, установленного на крыше над ветровым стеклом, объехал кафе, куда время от времени заходил. Он проверял припаркованные автомобили. Затем он взглянул на задний выход, миновал мусорные баки и покатил вперед. Сделал круг возле коктейль-бара и мотеля, но ничего не нашел. На заправке в конце дороги пара седанов с помятыми бамперами стояли около пункта замены машинного масла, но ни один из них не был красным, а судя по грязи на ветровых стеклах, они провели там довольно много времени.

Гудмен подождал, когда по шоссе проедет машина, перебрался на другую сторону и начал все сначала с западного направления, где первым заведением был бар, построенный из шлакобетона и выкрашенный в кремовый цвет лет двадцать назад.