|
О, как часто в те дни вам не хватало сочувствия крестьян со сцены! Они уселись бы в кружок, стараясь не пропустить ни слова из вашего волнующего рассказа, они радовались бы вместе с вами и подбадривали вас смехом и выражали сочувствие печальным «О!», а почувствовав, что они вам надоели, они бы ушли, напевая песню о том, что слышали. Между прочим, крестьянам на сцене свойственна эта замечательная черта характера – бы-стро и беспрекословно подчиняться малейшему желанию любого из героев. – Оставьте меня, друзья мои, – говорит героиня, собираясь прослезиться, и не успевает она отвернуться – крестьяне уже исчезли: половина направо, очевидно направляясь к заднему ходу пивной, половина налево, и видно, как они прячутся там за водокачкой, в ожидании, пока не понадобятся еще кому-нибудь. Крестьяне на сцене говорят мало; их основное назначение – слушать. Когда они уже не мо-гут узнать ничего нового о сердечных делах героини, они любят, чтобы им рассказывали длин-ные и запутанные истории о том, как много лет тому назад причиняли зло людям, о которых крестьяне и понятия не имеют. Они слушают с таким видом, будто все понимают и легко разбираются в этих историях. Зрители явно завидуют такой их способности. Но уж если кресть-яне на сцене заговорят, они быстро наверстывают упущенное время. Они начинают все сразу и так неожиданно, что зритель буквально ошеломлен. Все говорят. Никто не слушает. Понаблю-дайте за любой парой. Оба стараются говорить как можно громче. Они достаточно наслушались других – нельзя же требовать, чтоб они слушали друг друга. Но беседовать в таких условиях, должно быть, затруднительно. А как они ухаживают! Так нежно! Так идиллически! Мне доводилось видеть, как ухаживают крестьяне в жизни, и я всегда замечал, что у них исключительно трезвый и простой подход к делу – это было чем-то похоже на флирт парового катка с коровой. Но на сцене это выглядит так воздушно! У нее коротенькие юбочки, и чулочки гораздо чище, и они лучше сидят, чем на крестьянках в жизни, и сама она лукава и застенчива. Она все время отворачивается от него и заливается серебристым смехом. А он румяный и кудря-вый, в такой красивой жилетке! Как же ей не полюбить его! Он такой нежный и преданный. Он обнимает ее за талию, но она увертывается, обегает его и подходит с другой стороны. О, как это очаровательно! Крестьяне на сцене любят ухаживать у всех на глазах. Некоторые люди мечтают об укром-ном месте для свидания, где никто не помешает им. Я сам принадлежу к таким людям. Но кре-стьянин на сцене – более общительная натура. Ему для ухаживаний подавай лужок перед пивной или площадь в базарный день. Эти крестьяне на сцене – чрезвычайно преданный народ. Никакого обмана, никакого непостоянства, никаких нарушенных обещаний. Если в первом действии кавалер в розовом ухаживает за дамой в голубом, то в последнем – розовый и голубая поженятся. Он остается верным ей, а она ему на протяжении всей пьесы. Девушки в желтом могут приходить и уходить, девушки в зеленом могут смеяться и танце-вать – кавалер в розовом не замечает их. Его цвет – голубой, и он не покидает его ни на минуту. Он стоит рядом с дамой в голубом и сидит рядом с ней. Он пьет с ней, улыбается ей, смеется с ней, танцует с ней, выходит на сцену с ней, уходит с ней. Когда наступает время говорить, он говорит с ней, и только с ней, и она говорит с ним, и только с ним. Поэтому у них и нет ни рев-ности, ни ссор. Но нам бы хотелось, чтоб в их отношениях было какое-то разнообразие. В деревнях на сцене нет женатых и поэтому, конечно, нет детей (счастливое местечко! Эх, найти бы такое, да провести там месяц!). На сцене во всех деревнях одинаковое количество мужчин и женщин, все они примерно одного возраста, и каждый молодой человек влюблен в какую-нибудь девушку. Но они никогда не женятся. Они много об этом говорят, но никогда этого не делают. Хитрые бестии! Они слишком хорошо видят, что из этого получается у героев пьесы. |
