— Я послала за мальчиком, он скоро придет. Что, его отец действительно так серьезно болен?

Джевдет-бей кивнул. Воцарилось молчание.

— Как идут твои дела, сынок? — наконец спросила Зейнеп-ханым.

— Ох, плохо, тетушка, плохо! — с жалобным видом ответил Джевдет-бей и спрятал руку с кольцом в карман.

— Что поделаешь, авось наладятся. Нынче у всех дела плохи. Помоги нам Аллах!

И опять они погрузились в молчание.

Затем Джевдет-бей поднялся и сказал, что Нусрет хотел видеть своего сына как можно скорее. Зейнеп-ханым, недоумевая, где мог задержаться Зийя, тоже встала и выглянула в окно.

— А вот он и пришел! — сказала она. — Ты его, конечно, и назад привезешь? Когда?

Джевдет-бей пообещал, что привезет мальчика домой. Однако, добавил он, возможно, Зийя останется с отцом на несколько дней. Тетушка понимающе кивнула, но на лице ее промелькнуло ранившее Джевдет-бея сомнение. Вместе они вышли в сад, и Джевдет-бей заметил, что в нем все-таки появилось кое-что новое: курятник. По крыше курятника разгуливала курица. Колокольчик снова звякнул, напомнив Джевдет-бею о детстве. Мальчишки, собравшиеся вокруг кареты, обернулись, и лицо одного из них как будто показалось Джевдет-бею знакомым.

— Зийя, сынок, посмотри, кто приехал, — сказала тетя Зейнеп. — Дядя Джевдет приехал, ты его узнал?

Мальчик неуверенно шагнул вперед. Должно быть, вид шикарно одетого дяди внушал ему страх. Потом, бросая испуганные взгляды то на Джевдет-бея, то на тетю, он подошел поближе.

Последний раз Джевдет-бей видел Зийю шесть лет назад, во время курбан-байрама. В то время ему было года четыре. Стараясь понравиться мальчику, он потрепал его по щеке и приветливо сказал:

— Ну, как дела, Зийя? Узнал меня?

Тот лишь испуганно кивнул головой.

— Сынок, дядя хочет с тобой прокатиться. А потом привезет тебя назад. Хочешь прокатиться? — сказала Зейнеп-ханым.

— На этой карете? — спросил Зийя, обернувшись. Один из его приятелей о чем-то разговаривал с кучером.

— Да-да, на этой! — ответила тетушка. — Хочешь, дядя тебя на ней покатает?

Джевдет-бей тем временем, не слушая, краем глаза поглядывал на кучера.

— Хочу, — тихо сказал Зийя.

— Тогда иди, переоденься. В подобном виде разве можно садиться в такую карету?

Зийя убежал в дом. Один из мальчишек крикнул ему вслед:

— Эй, Зийя, ты на карете, что ли, будешь кататься?

Тетушка обернулась к Джевдет-бею:

— Пожалуйста, привези его назад, там не оставляй!

Тем временем один из мальчишек залез под карету и принялся внимательно рассматривать колеса. А потом сказал подошедшему к нему другому мальчику:

— Видишь, какие рессоры? Стальные! Самые лучшие.

Улочка была залита солнцем. Мухи облепили лошадиные хвосты. Старик, высунувшийся из соседнего окна, разглядывал карету. Подул легкий ветерок, взметнул пыль — все привычно закрыли рот и зажмурились. Когда ветер стих и можно было снова открыть рот, тетушка спросила:

— Нусрет все еще настроен против нашего султана?

— Он сейчас очень болен, ему не до этого, — ответил Джевдет-бей, нахмурившись.

Увидев, что Зийя выбежал из дома, Джевдет-бей поцеловал руку Зейнеп-ханым.

— Смотри не шали! — сказала та Зийе. — Дядя тебя назад привезет, — и взглянула на Джевдет-бея.

Джевдет-бей взял мальчика за руку, и они сели в карету, окруженную ребятней.

— Зийя уезжает, Зийя уезжает!

Карета тронулась с места. Зийя, прильнув к окну, смотрел на тетушку, пока та не скрылась из виду, потом стал с опаской поглядывать на Джевдет-бея.