Я вновь осмотрелся. Мужчины и женщины за столиками пили и разговаривали. Вроде ничего необычного. Потом картина как бы сместилась. Все то же самое — и не совсем то. Наконец я понял: мужчины и женщины сидели за столиками, это верно, — но ни один мужчина не сидел в компании женщины.

За каждым столиком — две, а то и три женщины. И мужчины — или в одиночестве, или в компании. Возле пианино — батюшки светы! — сидел Гораций Лоример. Он наклонился к пианисту, перед ним высился бокал с розовым коктейлем. Пианист запел, обнажая ряд белых зубов: «Слава Господу за маленьких… мальчиков…» — и улыбался, улыбался Горацию Лоримеру.

У меня за спиной послышался перезвон стекла, и я повернулся к бару. Джерри ополаскивал бокалы, прокручивая их в воде. Я поймал его взгляд и кивнул. Он состроил сердитую мину, потом, видно, признал меня.

Слева от меня, напротив пианино, задрапированная пурпурными шторами дверь вела в другую комнату. Я ткнул пальцем в ту сторону, и Джерри кивнул. Я вошел за шторы и огляделся. В комнате было пусто, стулья подняты и расставлены на столах. В глаза бросились две двери с табличками «Девушки» и «Парни». Должно быть, это комнаты для особого отдыха завсегдатаев.

Вскоре появился Джерри.

— Если не ошибаюсь, Шелл Скотт? Я кивнул.

— Послушай, прошло года два с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Это правда. А ты продолжаешь стричь баксы, Джерри?

Он хмыкнул.

— Ты же знаешь.

— А если я тебе предложу двойной навар?

— За что?

Я слегка раздвинул шторы и показал.

— Человек возле пианино. Ты его знаешь?

— Старый толстяк? Конечно… Лоример. А что он натворил?

— Значит, ты его и раньше здесь видел?

— Конечно, много раз, он здесь постоянно ошивается. Но я знаю его и его жену еще с Сан-Франциско, я много раз их обслуживал, когда работал в «Лупо». Ты помнишь «Лупо»?

Это название растормошило мою память; ах, «Лупо» — бар, где я познакомился с Джерри.

— Он заходил сюда много раз, но со своей женой появился впервые всего неделю назад.

— С женой? Они сейчас оба здесь?

— Конечно. Они с Гердой приходили сюда раза два вместе. Хотя, понятно, никогда не сидели за одним столиком. — Он зевнул, как человек, которому наскучила всякая несущественная дребедень.

— Так она здесь? — Я помню, Лоример говорил, что его жену зовут Герда и будто бы она в Сан-Франциско.

Джерри подавил зевок, кивнул и показал прямо на столик, где сидела Герда, показал прямо на проклятие смерти, на шлюху из ада, на беловолосое привидение.

— Это и есть Герда, — сказал Джерри. Я подмигнул и многозначительно заметил:

— Там не на что смотреть, да?

— А кто смотрит? — поразился он. — Кого интересует такая корова?

Его фраза воскресила в памяти еще один эпизод — дело, которым я занимался, когда познакомился с Джерри. Это было преступление на почве страсти: один молодой парень, оттягивавшийся за столиком в «Лупо», убил другого юношу, размозжив ему череп позолоченной статуэткой праксителевского Гермеса. Мне показалось весьма странным совпадением, что Джерри, знавший Лоримера еще со времен «Лупо», теперь обслуживает его здесь, в «Пурпурной комнате». Хотя на самом деле ничего удивительного. Таких баров, как этот, не так уж много, а «Лупо» был точно таким же заведением.

В моей голове творилась неразбериха, мысли путались. Что за черт? Как здесь оказалась Ева, о чем она говорит с Гердой — женой Лоримера? И вообще, почему она здесь?

Лоример отхлебнул свой розовый коктейль, соскользнул со стула и направился в нашу сторону.