Лоример отхлебнул свой розовый коктейль, соскользнул со стула и направился в нашу сторону. Возможно, в комнату с вывеской «Парни».

— Джерри, здесь есть запасной выход?

— Конечно, как раз на парковочную стоянку. Некоторые посетители предпочитают заходить в бар с этой стороны, а не через парадный вход.

— Покажи мне.

Лоример притормозил у столика и заговорил с Гердой. Потом он что-то сказал Еве и снова зашагал к нам. Я достал двадцатидолларовую бумажку, сунул ее Джерри, а тот уже направился к заднему выходу.

Он распахнул дверь, я проскользнул и бросил напоследок:

— Ты меня не видел, Джерри. Ноги моей здесь не было.

Он кивнул и закрыл за мной дверь. Перед тем как она захлопнулась, я заметил, как Лоример зашел за пурпурную штору. Я огляделся по сторонам: десять или двенадцать машин, среди них белый «тиберд» Евы. За стоянкой виднелась аллея. Я вошел в нее и рысью припустил к своему «кадиллаку».

Минут через двадцать из «Пурпурной комнаты» вышел Лоример и остановился под навесом. Он был один. Я припарковался в полуквартале от бара, развернув машину к Уилширскому бульвару. Служащий вывел автомобиль Лоримера; тот торопливо развернулся и поехал в сторону Уилшира. Я сел ему на хвост. Он оставил машину у обочины перед «Стандишем» и вошел в отель. К тому времени, когда я припарковался и двинулся за ним, он уже скрылся из виду. Стрелка показывала, что лифт поднялся на верхний этаж, где находились номера люкс.

Я подождал, когда лифт опустится в вестибюль. Здесь было самообслуживание, поэтому я нажал на кнопку, и кабинка поползла вверх. В голове царила сумятица. Лифт остановился, я вышел в коридор, где размещались два номера люкс. Тот, что справа, занимал Лоример. Я шагнул к его двери и нажал на кнопку.

Прозвучал тихий звонок, похожий на гонг.

Ручка щелкнула, дверь открылась.

Она стояла там в узком, облегающем фигуру платье почти такого же оттенка, как ее глаза.

И ее волосы не были белыми — наоборот, черные как смоль.

Ева.

Глава 18

Сам удивляюсь, но я никак не отреагировал. Наверное, оттого, что в последние несколько часов моей нервной системе пришлось пережить слишком много потрясений. А может, это был эффект калейдоскопа: все, что за этим стояло, было перепутано где-то внутри меня и вдруг начало складываться воедино.

Я пока просто стоял словно набрав в рот воды и пялился на Еву. Кажется, она тоже была потрясена, но быстро пришла в себя:

— Шелл, какого черта ты здесь делаешь? Что тебе нужно?

Она говорила — или, может, мне просто казалось, что она говорила, — очень медленно, вставляя между словами значительные паузы, давая свободу и пространство каждому слову по отдельности и окружая его весомой многозначительностью.

Я ничего не ответил, шагнул вперед и шире распахнул дверь. Она попятилась, круто повернулась и пошла по лавандовому ковру к белому дивану, где мы с Лоримером сидели накануне вечером. Ее пиджак лежал на спинке дивана, а перед ним на полу стояла большая черная сумка.

Теперь она говорила резко и зло:

— Очень странно, что ты явился сюда. Я просто зашла повидать Лоримера, я была здесь раньше случайно, всего один раз, но мне нужно было срочно спросить его кое о чем. И тут же являешься ты.

Она остановилась возле дивана, нагнулась и подняла сумку, а потом посмотрела мне прямо в лицо. Я подошел к ней и остановился в двух шагах. Ева потеребила пальцами кожаную завязку и открыла сумку. Пошарила внутри, ища что-то, и как раз в этот момент в дверях появился Гораций Лоример. На нем был шикарный халат, расшитый бисером, белый шелк или атлас блестел и переливался всеми цветами радуги.