Карпис уже давно решил, что он ответит.

— Я вам скажу правду, — начал он. — Я с ними говорил, и Нельсон мне поклялся, что среди них нет тех, кто занимается рэкетом, и нет никого, кто связан с Тохи. Все они просто грабители банков. И поэтому я решил рассказать им все, чтобы они поскорее убрались и не попали в беду. Так что это я виноват, что они уехали.

Повисла еще одна пауза. Нитти не отрываясь смотрел на Карписа.

— Послушай, а разве ты нам не обещал, что не будешь с ними говорить? — спросил Уайт.

— Обещал, — ответил Карпис, — но потом решил поступить иначе.

Тут заговорил Нитти:

— У тебя, наверное, есть при себе оружие?

— Есть. Сорок пятый калибр, — ответил Карпис.

Нитти попросил Карписа подождать снаружи, пока они переговорят. Карпис вышел в бар и присел за столик. Прошла минута, потом другая. Карпис смотрел на часы. Через пять минут дверь комнаты отворилась. «Заходи, Рэй», — позвал Уайт. Карпис вошел, сел и посмотрел в глаза Нитти.

— Мы решили ничего с тобой не делать за это, — сказал Нитти. — Потому что мы знаем: сам ты рэкетом не занимаешься. Мы знаем Фредди и других — Фрэнка Нэша, Харви Бейли. Никто из вашей компании нам дорогу не переходил. Среди вас есть только один парень, который ввязывался в рэкет, и ты знаешь, о ком я говорю. Этот сукин сын Берн Миллер.

— А я не знал, что у вас на него зуб, — сказал Карпис.

— На этого ублюдка у всех есть зуб, — ответил Нитти.

Карписа еще раз предупредили, чтобы он не совал нос в дела синдиката, и отпустили.

До дому он доехал спокойно. Там оказалась Делорес: она вернулась из Сент-Пола, где ей удалили миндалины и сделали аборт. После этого она провела пять дней в чикагской больнице, потому что после операции у нее воспалилось горло.

Когда они легли в постель, Карпис потянулся к ней, но она состроила недовольное лицо.

— Ты же знаешь, что сегодня у нас ничего не будет, — сказала Делорес.

— Это почему?

— Доктор сказал, что еще тридцать дней будет нельзя.

— Ну ни фига себе! — присвистнул Карпис.

Они лежали обнявшись, до тех пор пока Делорес не уснула. Обниматься Карпис не очень любил, но сейчас, глядя на нее в полутьме, он чувствовал, что это ему нравится. Утро наступило очень скоро.

На следующий день Карпис поехал поблагодарить Джорджа Циглера. Тот предложил прокатиться.

— А чем вы с ребятами собираетесь теперь заняться? — спросил по дороге Циглер.

— Что значит «чем заняться»? — не понял Карпис.

— Я имею в виду: как будете деньги добывать? Вы же давно ничего не делали, правда?

Карпис не рассказывал Циглеру про ограбление в Сент-Поле, на которое они его не взяли.

— Слушай, а почему ты спрашиваешь? Тебе разве сейчас деньги нужны?

— Еще как нужны, — ответил Циглер. — Я занялся торговлей зерном и просадил все капиталы. Все полетело к черту, ничего не осталось. Теперь собираюсь кое-что заработать.

— И каким образом? Снова похищение?

— Нет. Штука посильнее.

И Циглер рассказал свой план: он собрался ограбить Федеральный резервный банк в Чикаго. Этот банк занимал здание в самом центре деловой части города, рядом со зданием Бэнкерс-билдинга, в котором на девятнадцатом этаже находился чикагский офис ФБР.

Погода в День труда в Вашингтоне выдалась сырой, но теплой.