— Бигмак, — окликнул Джонни.

— А?

— Что ты прячешь за спиной?

— Ничего.

Холодец вытянул шею, посмотрел и доложил:

— Большую острую деревяшку. И молоток.

— Бигмак!

— Так ведь фиг его знает…

— Выбрось!

— Ну ладно, ладно.

— И потом, колья не для привидений, а для вампиров, — сказал Ноу Йоу.

— Спасибочки, — поблагодарил Холодец.

— Послушайте, это же обыкновенное кладбище, — сказал Джонни. — Со своими правилами и порядками! Не Трансильвания какая-нибудь! Здесь просто лежат мертвые люди! Чего бояться? Мертвецы тоже когда-то были живыми людьми! Небось, если б тут лежали живые, вы бы не валяли дурака!

Они двинулись вдоль Северного проезда. Поразительно, как здесь, на кладбище, умирали всякие шумы. Его отделял от дороги лишь скрытый густым кустарником и давным-давно не стриженными деревьями забор из редких железных прутьев, но звуки мгновенно глохли, словно увязая в слое ваты. На их место заступала тишина — она заливала все вокруг, как вода, в которой можно дышать. Наполненная шепотом и вздохами. На кладбище тишина звучала.

Под ногами похрустывал гравий. Кое-где, перед могилами поновее, были устроены маленькие приподнятые площадки, которые кто-то удосужился выложить зелеными камнями. Там пышно разрослись крошечные альпийские растеньица.

В кроне дерева хрипло крикнула ворона, а может, грач. Но птичий крик не нарушил, а лишь подчеркнул тишину.

— Тихо здесь, правда? — сказал Ноу Йоу.

— Как в могиле, — откликнулся Бигмак. — Ха-ха.

— Многие приходят сюда просто погулять, — сказал Джонни. — Я хочу сказать, в парк пока-а дотащишься, и там ничего нет, одна трава. А тут полно кустов, и деревьев, и всяких растений, и…

— Природы, — вставил Ноу Йоу.

— И экологии, наверное, тоже, — закончил Джонни.

— Эй, поглядите, вот это могилка! — сказал Холодец.

Они поглядели. И увидели огромную арку из резного черного мрамора, облепленную ангелами, как мухами. Среди ангелов просматривалась Пресвятая Дева, а из стеклянного окошечка под надписью «Антонио Порокки (1897–1958)» смотрела выцветшая фотография. В общем, это была могила класса «роллс-ройс».

— Отпад, — протянул Бигмак.

— Делать им больше было нечего, такую арку отгрохали, — поджал губы Холодец.

— Выпендреж! — заявил Ноу Йоу. — Сзади там, наверное, наклейка «Моя вторая могила — порше».

— Но-у Йо-у! — раздельно произнес Джонни.

— А по-моему, занятно, — сказал мистер Порокки. — Твой друг очень забавный парнишка.

Джонни медленно-медленно обернулся.

К надгробию прислонился мужчина в черном. У него были аккуратно подстриженные и гладко зачесанные к затылку черные волосы, гвоздика в петлице и чуть землистое, словно из-за плохого освещения, лицо.

— Ой, — сказал Джонни. — Здрасьте.

— А собственно, соль-то в чем? — совершенно серьезно поинтересовался мистер Порокки. Он стоял, скромно сложив руки перед собой, будто вышколенный продавец в старомодном магазинчике.

— Ну, знаете, продаются такие наклейки для машин, с надписью «Моя вторая тачка — порше», — объяснил Джонни. — Не слишком остроумно, — поспешно добавил он.

— «Порше» — это марка машины? — вежливо уточнил покойный мистер Порокки.