|
- Почему бы вам не пойти куда-нибудь еще с этими своими, так сказать, мелодиями? - Мы пришли туда, куда позвало нас сердце, - ответила женщина. - И где же нам еще быть, как не в лучах прожекторов на этой сцене? Только здесь нет боли и слез! Только здесь свободная душа обретает надежду! Монахи снова тревожно зашептались. Они уже слышали подобные доктрины, и эта ересь исходила из мира, который двигался, пульсировал и прорастал за стенами, окружавшими их фруктовые сады. - Боюсь, мы не можем принять вас прямо сейчас, - сказал аббат. - Поэтому выбирайте: или отсюда уходим мы, или уходит эта калека! - Ты еще не видел, на что я гожусь, - с усмешкой ответила женщина. Она сделала властный жест, и двое марьяжей, положив на пол гитары, подбежали к ней с большой плетеной корзиной. Они открыли крышку и отступили назад. Все замерли в молчании. Да, иногда такие моменты случаются. Женщина склонилась над корзинкой и, ловко согнув культю, вытащила оттуда ребенка. Она подняла его вверх под гром аплодисментов, а затем вернула малыша обратно в корзину. Все были потрясены до глубины души. Оркестр грянул туш. Джордж почувствовал легкий укол тревоги. Они делали все это нарочно - с какой-то им одной известной целью. Каждый из них знал что-то такое, чего не знал он. Но Джордж решил не поддаваться. Он вспомнил разговор с инструктором базы, где их готовили для подобных экстремальных случаев. «Присматривайся ко всему непрошеному, парень». Жаль, что он не расспросил тогда о таких конструкциях. Сказать по правде, он их никогда не понимал. Что-то должно было произойти - возможно, то самое, чего так боялся Джордж. Кто эта женщина? Она буквально ампутировала его своей ампутированной рукой. Он решил, что с него достаточно. И прежде всего с него достаточно этого соуса. Он встал и пошел к двери. Оркестр грянул зажигательную польку. Стены монастыря тут же охватило пламенем, и аббат, заметив опасность, схватился за свое кадило. Но он опоздал. На потолке зазмеились трещины, два крылатых создания упорхнули прочь, ребенок заплакал, а полька, выбросив спички, трусливо сбежала с места преступления. Джордж захотел уйти не прощаясь. Да и зачем ему было с кем-то прощаться? Внезапно пламя погасло. Когда дым рассеялся, аббат и монастырь исчезли. Рядом с Джорджем стояли женщина, марьяжный оркестр и ребенок. Хотя нет, ребенок лежал в корзине, а вместо монастырских стен вокруг них чернели зазубренные горы. Небольшую равнину покрывала желтая, зачахшая трава, на которой то тут, то там белели бычьи черепа. Свист ветра казался горькой и жалобной песней. А потом земля содрогнулась, потому что на холмы упала ночь. Позже, когда Джордж немного отдохнул, к нему в палату пришел аббат. Толстый и елейный, но с тонким намеком на озабоченность, он осторожно втиснул живот в дверной проем, а затем вошел сам, поддерживая ниспадавшие кружева своих круглых боков. - Я заполнил их огнеупорным материалом, - объяснил он. - А как ваши дела? Во время обеда вы показались мне немного вялым. - Теперь уже все хорошо, - успокоил его Джордж. - Где мы сейчас находимся? - Чуть в стороне от того места, где были раньше, - ответил аббат. - А что случилось с той женщиной, которая привела меня к вам? И с теми марьяжными игроками? - У них оказалось несколько срочных дел, которые им потребовалось исполнить. |
