— Можем зайти внутрь…

— Нет, меня от этих убийств морозом пробирает. Каждый раз, как я о них думаю.

Я дал ей бутылку и тоже приложился к ней, когда Эрин сделала свой глоток.

— Может, ты и есть Шерлок Холмс, — сказал я. — А копы? Думаешь, они это упустили?

— Не уверена, но думаю… да, упустили. Если бы это был детективный сериал, какой-нибудь мудрый старый коп типа лейтенанта Коломбо взглянул бы на картину в целом и сложил два и два, но, наверно, в реальной жизни таких людей немного. И потом, большую картину трудно увидеть, потому что ее части разбросаны по трем штатам и восьми годам. В одном можно быть уверенным: если он когда-нибудь и работал в Джойленде, его там и след простыл. Наверняка в парке развлечений текучка поменьше, чем в разъездной компании типа «Саутерн Стар», но все равно куча людей приходит и уходит.

Я и сам это знал. Карусельщики и киоскеры — не самый оседлый народ, да и газуны приходят и уходят, как прилив и отлив.

— Меня еще кое-что беспокоит, — сказала она, передавая мне свою пачечку фотографий восемь на десять дюймов. На каждой из них на белых полях были надписи «Фото сделано вашей Голливудской Девушкой».

Я просмотрел их и почувствовал, что мне нужен еще глоточек, как только понял, что держу в руках: фотографии Линды Грей и парня, который ее убил.

— Господи Иисусе, Эрин, это не газетные снимки. Где ты их взяла?

— У Бренды Рафферти. Пришлось ее слегка умаслить, сказать, какой она была хорошей мамочкой для нас, Голливудских девушек, но в конце концов она поддалась. Это свежие отпечатки с негативов, которые были в ее личных папках и которые она мне одолжила. Вот тут есть кое-что интересное, Дев. Видишь ленту на Линде Грей?

— Да.

«Лента». — так сказала миссис Шоплоу. Голубая лента.

— Бренда говорит, что его заретушировали на фотографиях, которые дали газетам. Надеялись, что это поможет поймать убийцу, да только оно не помогло.

— Так что тебя беспокоит?

Видит Бог, меня беспокоили все снимки, даже те, где Грей и мужчина просто проходили мимо на заднем плане, и узнать их можно было только по ее блузке без рукавов и ободку, а его — по бейсболке и темным очкам. Только на двух фотографиях Линду Грей и ее убийцу было четко видно. На первой они катались на «Чашках-вертушках» — его рука непринужденно лежала на выпуклости ее зада. На втором, самом ясном снимке они были в Тире Энни Оукли. Но ни на одном нельзя было разглядеть лицо мужчины. Я бы мог пройти мимо него и не узнать.

Эрин взяла фото с «Чашек».

— Взгляни на его руку.

— Да, татуировка. Я ее вижу, и миссис Шоплоу тоже о ней говорила. Как ты думаешь, что это? Ястреб или орел?

— Наверное, орел, но это неважно.

— Да ну?

— Ага. Помнишь, я сказала, что еще вернусь к Клодин Шарп? Молодая женщина, которой перерезали глотку в кинотеатре на «Лоуренсе Аравийском». Для такого городка, как Роки-Маунт, это была большая новость. «Телеграм» писала о ней почти месяц. Копы обнаружили только одну наводку, Дев. Девушка, с которой Клодин училась в школе, увидела ее в буфете и поздоровалась, и Клодин ей ответила. Девушка сказала, что рядом с ней был мужчина в темных очках и бейсболке, но она не подумала, что они вместе, потому что он был намного старше. Она вообще заметила его только потому, что он был в темных очках в кинотеатре… и потому, что у него на руке была татуировка.

— Птица.

— Нет, Дев. Коптский крест. Вот такой. — Она вытащила еще один ксерокс и показала мне. — Она сказала копам, что сперва приняла его за какой-то нацистский символ.