Поднявшись в горы, нашел проход между скалами, о котором знал. Через него пролегала тропа, идущая параллельно избранному мною пути. На ней я не обнаружил свежих следов. Я шел и думал, как понравилось бы мое решение отцу, а также Кину Рингу и Янсу, хотя Янс, наверное, предпочел бы подождать преследователя в засаде и покончить с ним.

У меня же не было желания убивать того человека, несмотря даже на то, что он пытался расправиться со мной. Если возникнет необходимость, тогда конечно…

Приближалась ночь. Пришла пора отдохнуть и перекусить. Я выбрал три древних дуба, стоявших на густо поросшем травой берегу небольшой речки. Один из них сильно наклонился.

Развести костер, поджарить на открытом огне мясо, поесть, слушая негромкий плеск волн и потрескивание костра, — и спать! Об этом я мечтал, но не мог себе позволить, так как за мной гнался хитрый и коварный враг, который мог снова меня обнаружить и подкрасться, как сделал совсем недавно.

Я не сомневался, что он скоро найдет мою тропу. Многие другие потеряли бы ее, но не он. Тогда у меня появилась идея.

Развести огонь — дело одной минуты. Горсть раскрошенной коры, несколько сосновых щепок от старого пенька, которые я прихватил с собой, удар кремнем о сталь, искра — и тоненькие струйки дыма потянулись в небо. Теперь сильно дунуть пару раз — и огонь, вспыхнув, весело затрещал. Правда, не всегда получалось все так просто. Чтобы разжечь костер, надо заранее как следует подготовиться. Огонь — лучший, надежный друг человека, но он же его потенциальный враг…

Тот, кто преследовал меня, должен выйти на мой костер. Сейчас его, как любого дикаря, снедало любопытство, и я верил, что он захочет узнать, с кем имеет дело.

Туда, куда я направлялся, белые люди не ходили, хотя индейцы рассказывали мне, что очень далеко на западе есть люди, которые говорят на том же языке, что и во Флориде, и носят на головах железные шлемы. Но чтобы попасть туда, надо форсировать Великую реку, которую, как считают некоторые, открыл Де Сото. Однако те, кто разбирается в исторических фактах, знают, что к ее берегам на двадцать лет раньше вышел Альварес де Пинеда. Кто еще видел эту реку? Остается тайной, но те, кто возвращался оттуда, рассказывали о следах многочисленных сражений и жертвах.

Мой костер вспыхнул. Небольшое жаркое пламя поднялось чуть выше обычного. Я непроизвольно как бы приглашал своего преследователя подойти. К этому времени он уже знал, что не в моих привычках разводить огромные или очень яркие костры, и я надеялся, что индеец заметит мое приглашение. Если его одолевало любопытство относительно меня, то и мне интересно было узнать, кто он такой и почему странствует в одиночку там, где принято ходить только группами?

То, что он пытался убить меня, следовало ожидать. Здесь, в диком краю, любой незнакомец — потенциальный враг. Отодвинувшись в тень высокого дуба, я ждал, положив лук рядом, но пистолет держал на коленях, надеясь, однако, что мой гость поведет себя дружественно, хотя, если ему предназначено судьбой умереть, не стану ему мешать. Жуя кусочек сухой оленины, я прислушивался и вглядывался в темноту. Он возник внезапно на краю светового пятна, отбрасываемого костром, — мужчина моего роста, но более изящного телосложения, индеец, принадлежавший к неизвестному мне племени.

Левой рукой я указал ему на место на земле около огня. Он подошел легкой походкой, но прежде чем сесть, повесил над углями кусок задней части оленьей туши.

— Мясо! — сказал он.

— Хорошо! Садись.