— Прекрасно! Отличная латынь! — крикнул один из студентов, хотя не понял ни слова.

    Остальные находившиеся в трактире хранили молчание, и даже буфетчица застыла на месте, словно умерла. Звучный голос Джуда долетел до хозяина, дремавшего во внутренних покоях, и он вышел посмотреть, что здесь происходит. А Джуд продолжал уверенно читать дальше:

    — «Crucifixus etiam pro nobis: sub Pontio Pilato passus, et sepultus est. Et resurrexit tertia die, secundum Scripturas.»[7]

    — Это никейский, — ухмыльнулся второй студент. — А мы хотели апостольский.

    — Вы этого не сказали! А потом, всякий дурак знает? что только никейский символ исторически верен!

    — Пусть читает дальше! Пусть дальше читает! — крикнул аукционист.

    Но в голове у Джуда все перемешалось, и он не мог продолжать. Он схватился рукой за лоб, и на лице его появилось выражение боли.

    — Дать ему еще стаканчик, чтобы он оправился и дочитал до конца, — предложил Оловянный Тэйлор.

    Кто-то бросил три пенса, и стакан был подан. Джуд, не глядя, взял его, выпил залпом и через секунду продолжал с новой силой, к концу повысив голос, как это делает священник, обращаясь к своей пастве:

    — «Et in Spiritum Sanctum, Dominum et vivificantem, qui ex Patre Filioque procedit. Qui cum Patre et Filio simul adoratur et conglorificatur. Qui locurus est per prophetas.

    Et imam Catholicam et Apostolicam Ecclesiam. Confiteor unum Baptisma in remissionem peccatorum. Et expecto Resurrectionem mortuorum. Et vitam venturi saeculi. Amen.»[8]

    — Вот здорово! — воскликнули некоторые, обрадовавшись последнему слову — единственному, какое они поняли.

    Тут весь хмель с Джуда словно рукой сняло, и он обвел всех взглядом.

    — Вы стадо болванов! — воскликнул он. — Ну скажите, кто из вас понял, что я прочел? Может, это была «Дочь крысолова» на тарабарском языке, дурьи вы головы! Подумать только, до чего я докатился, — связаться с такой компанией!

    Хозяин, у которого уже отбирали патент за укрывательство темных личностей, испугался скандала и вышел из-за стойки, но Джуд, словно на него вдруг нашло просветление, с отвращением повернулся и вышел из трактира. Дверь с глухим стуком захлопнулась за ним.

    Он быстро зашагал по переулку и свернул на широкую прямую улицу, которая вывела его на проезжую дорогу. Шум и крики его недавних собутыльников остались далеко позади, а он шагал все дальше и дальше, гонимый тоской по единственному в мире существу, у которого наивно думал найти сейчас прибежище, — безотчетное желание, всю тщету которого он тогда не сознавал. Через час, между десятью и одиннадцатью, он добрался до деревни Ламсдон, и когда подошел к ее дому, то увидел в одной из комнат нижнего этажа свет. Он решил, что это ее комната, и случайно угадал.

    Джуд вплотную подошел к стене, постучал пальцем в окно и нетерпеливо позвал:

    — Сью! Сью!

    Должно быть, она узнала его голос, потому что свет в комнате исчез, а через несколько секунд щелкнул замок, открылась дверь и на пороге появилась Сью со свечою в руке.

    — Неужели это Джуд? Да, это он! Мой милый, милый брат, что случилось?

    — О, я… я не мог не прийти, Сью! — проговорил он, опускаясь на порог.