– Достаточно, мистер Морни, – сказал Страпп. – Вы свободны.

Мистер Морни покинул место свидетеля, и по лицу его ясно было: он чувствует, что-то вышло скверно и неправильно, но как тут быть – не понимает. Давая показания, он не раз взглядывал на моего отца, словно просил о помощи. Но призыв его остался без ответа. Страпп добился своего. Теперь Джули оказался не только человеком, неспособным жить среди людей, но и неблагодарным, и когда Страпп вызвал своего последнего свидетеля, доктора Уинстона Хоумза, я понял: сейчас нам и предстоит услышать то, к чему он вел. Хоумз – вот главный его козырь.

Хоумз вступил на место свидетеля, как пророк Даниил, пришедший выносить, а не выслушивать приговор, и начал с того, что, положив руку на потемневший от пота переплет библии, попытался произнести свой собственный вариант присяги. Судья прислушался и сказал:

– Извольте присягнуть, как полагается, доктор Хоумз, иначе мне придется лишить вас права давать показания.

Хоумз раскрыл было рот, собираясь возразить, но, видно, передумал. Зычным голосом проповедника он принес присягу и затем сказал:

– Итак, мистер Страпп? Чем я могу быть вам полезен? – Как будто Страпп привел его сюда в качестве духовного наставника.

– Доктор Хоумз, – заговорил Страпп с несвойственной ему почтительностью. – В наших краях вы человек уважаемый, и вы долгое время знали миссис Кристо, не так ли?

– Много, много лет, мистер Страпп.

– Сколько именно?

– Лет двадцать. Да, не меньше двадцати.

(Значит, верно говорили: Хоумз знал миссис Кристо с самого рождения Джули, а может, и раньше.)

– Миссис Кристо была глубоко верующей женщиной, доктор Хоумз?

– Она была грешница, как все мы, мистер Страпп. Но она уже давно пришла ко Христу, верила в его доброту и милосердие и, подобно Марии Магдалине, жаждала пасть ниц пред троном его…

– Иными словами, она была хорошая женщина? Так?

– В свете страданий Христовых кто осмелится назвать кого-либо из нас хорошим человеком? – громко провозгласил Хоумз.

Судья хлопнул рукой по столу.

– Попрошу свидетеля в зале суда ограничиться суждениями о делах земных. А о небесах будете рассуждать после, доктор Хоумз.

– Мы несем земное бремя свое, ваша милость, осененные светом небесным…

– Только не здесь, в суде, доктор Хоумз. Попрошу вас это осознать и отвечать на вопросы, как положено.

– Я полагаю, доктор Хоумз все понял, – поспешно вставил Страпп. – Но разрешите спросить вас, доктор Хоумз, миссис Кристо возлагала на сына большие надежды?

– Она всегда верила в божественное провидение, мистер Страпп.

– Как это понять в отношении ее сына Джули?

– Она хотела взрастить сына в любящих объятиях господа.

– И он там был, доктор Хоумз?

– Я вас не понял.

– Находился ли Джули в руках господних?

– Все мы там, мистер Страпп. Мы вручены нашему Спасителю…

Судья Лейкер постучал карандашом о стену у себя за спиной.

– Мистер Страпп, – произнес он, – будьте добры сказать вашему свидетелю, чтобы он спустился на землю и перестал проповедовать. Здесь этому не место, и нам это не помогает.

– Христос…

– Довольно! – прикрикнул судья. – Вы сюда пришли не проповеди читать, доктор Хоумз. Если вы не будете прямо, надлежащим образом отвечать на вопросы, мне придется попросить вас покинуть место свидетеля.

Мы все знали: судья – человек азартный, пьющий, но и верующий, и он вовсе не желает, чтобы этот пропыленный бродячий апостол навязывал ему свои сектантские верования.