– За нас, – сказала она и поднесла бокал к губам.

– За нас, – рассеянно повторил Гермес и добавил: – Здесь есть кое-какая еда.

– Будем есть до или после? – откровенно спросила она.

– После, – ответил Гермес и увлек ее в спальню.

Несмотря на внешнюю раскованность и богатый любовный опыт, Валентина, как и все женщины, в душе мечтала, что рано или поздно встретит мужчину своей жизни. Она не знала, почему неприступный профессор Корсини вдруг обратил на нее внимание, но ей было приятно, что это произошло. Конечно, она отдавала себе отчет, что скорее всего их отношения не будут иметь продолжения, но сейчас это не имело для нее значения.

Гермес опрокинул ее на кровать прямо в платье и овладел ею быстро, грубо, без ласк, без единого поцелуя. Все кончилось почти молниеносно, и Валентина, чувствуя себя униженной и обманутой, была на грани истерики.

Джулия вышла из такси и направилась к дверям гостиницы «Пьер». Она добиралась до Нью-Йорка целый день, пересаживаясь с самолета на самолет, и, достигнув наконец цели, почувствовала себя счастливой.

Она подошла к стойке и спросила:

– В каком номере остановился мистер Корсини?

Портье, итальянец по происхождению, узнав в ней по акценту соотечественницу, обрадовался возможности поболтать на родном языке, но Джулия, перекинувшись с ним несколькими фразами о погоде, вежливо дала понять, что беседа закончена.

– Сеньор Корсини у себя в номере, – сказал портье, заглядывая в ячейку для ключей. – Как о вас доложить? – И он поднес руку к трубке.

– Я его жена, – соврала Джулия. – Но, пожалуйста, не звоните, мне хочется его удивить.

– Вы рисковая женщина, – с восхищением сказал портье. – Номер вашего мужа – четыреста шесть. Желаю удачи.

Джулия поднялась на четвертый этаж и постучала. Никто не ответил, и она, повернув дверную ручку, вошла в гостиную. На столике, накрытом белоснежной скатертью, стояли фрукты, два бокала, шампанское, будто Гермес ждал ее приезда. Она бросила в кресло свой жакет, направилась в спальню и от удивления застыла на пороге: Гермес лежал в кровати с рыжеволосой женщиной.

– Нет! – воскликнула она, закрывая руками лицо и отступая назад.

– Джулия! – прошептал потрясенный Гермес и вскочил с постели.

У Джулии начался нервный смех, который перешел в настоящую истерику. Она смеялась и смеялась, не в силах остановиться. Валентина сжалась в комок, оцепенев от ужаса.

Постепенно приступ истерики начал проходить. Джулия, не сказав ни слова, направилась к двери. Когда она, тихо затворив за собой дверь, вышла в коридор, из глаз ее потекли слезы. Она уткнулась в стену и громко разрыдалась. Валентина, выскользнув из номера, испуганно взглянула на ее вздрагивающие плечи.

Сильные, ласковые руки обняли Джулию и повернули от стены. Гермес заглянул ей в глаза.

– А чего ты ждала? – с горечью спросил он. – Рассчитывала увидеть убитого горем человека, который, зная, что его обманули, готов все простить и умолять о прощении?

– Не прикасайся ко мне, – всхлипывая, сказала она.

Гермес прижал ее к себе, баюкая как ребенка.

– Прости меня, Джулия, – шепнул он ей на ухо.

Джулия не понимала, на каком она свете. Почему Гермес просит у нее прощения, а не она у него? Что происходит? Ей казалось, что она погружается в пучину, идет ко дну, и у нее нет сил, чтобы выплыть на поверхность.

– Почему? – прошептала она одними губами. – Почему?..

Глава 60

Марта Корсини облачилась в шелковую ночную рубашку кремового цвета с кружевными манжетами и кружевным воротничком и взглянула на себя в зеркало.