Лика моргнула. Слезы сорвались с ее ресниц и побежали вниз по щекам. Теперь она была похожа на девочку, маленькую и беззащитную, и Стромов едва сдержался, чтобы не схватить ее и не прижать к себе.

— Давай, малышка, — прохрипел он, делая шаг назад и поднимая руки, — я не трону тебя. Но ты должна сделать, как я сказал.

Превозмогая собственный страх, Лика выбралась из салона и пересела на переднее сиденье. Ее ослабевшие руки тряслись, когда она открывала бардачок и доставала бутылку. Бутылка оказалась небольшой, на пол-литра, из затемненного пластика. Лика едва не упустила крышку, а потом, приложившись губами к горлышку, поняла, что не может сделать даже глотка.

Вода в бутылке пахла лекарством. Едва заметно, но все же пахла.

— Лика, пей. Три глотка, не больше, — услышала она голос Кира, прозвучавший над самым ухом. — Пей, черт возьми, иначе подставишь нас всех!

В его тоне было столько внутренней силы, что Лика, поддавшись ей, сделала пару глотков и закашлялась. Вода была горькой.

— Все, хватит, — Кир отобрал бутылку, закрыл и бросил назад в бардачок.

— Что ты мне дал? — пискнула девушка.

Обойдя машину, Стромов упал на водительское сиденье и завел автомобиль.

— Особый коктейль. Его составил мой приемный отец, профессор Мещерский. Слышала о таком?

— Д-да…

Лика решила, что бредит. Профессор Мещерский — отчим ее знакомого? Тот самый Мещерский, который разрабатывал генокод первых веров? Господи, да что происходит?!

— Этот коктейль притупляет наши инстинкты, так сказать. Держит внутреннего Зверя в искусственной спячке.

Девушке показалось, что она ослышалась.

— Наши инстинкты?.. — переспросила тревожным эхом.

— Да, — с губ Стромова сорвался горловой звук, похожий на рык, — наши. Потому что я тоже вер. Как и ты.

Он ожидал, что она закатит истерику, попытается выпрыгнуть из машины.

Но Лика только шумно выдохнула и закрыла глаза. Смысл истерить? Что-то изменится?

Она еще не успела отойти от первого потрясения, как на нее свалилось второе. Когда на голову внезапно падает весть, что твой отец не человек, а значит и ты не человек, надо время, чтобы свыкнуться со своим новым статусом. Но когда почти сразу же узнаешь, что и рядом с тобой не люди — эта новость меркнет в сравнении с первой.

Вот и Лике сейчас было безразлично, кто рядом с ней — человек или вер. Она пыталась осознать и принять собственную действительность. Коктейль Мещерского, чем бы он ни был, прояснил сознание, успокоил внутреннюю дрожь, даже паника, которая до этого момента сжимала горло холодной рукой — отступила.

— Господи… — непослушными ладонями девушка обтерла лицо, — я вер… вер… и я еду на военную базу…

— Наконец-то, — Кир не сдержал саркастичной усмешки, — я уж думал, сама не поймешь.

— Я не могу туда ехать, — пробормотала она, не слыша его. — Не могу…

— Придется.

— Господи… меня же убьют…

— Сейчас уже не убивают. Арестуют «до выяснения», а когда анализы подтвердят, что ты вер, тебе присудят личный номер, степень опасности и резервацию, в которой ты проведешь остаток своих дней. И я даже могу сказать, в какую из резерваций тебя отправят.

Он произнес это таким тоном, что Лика вздрогнула, а потом посмотрела на него. Кир давно сбросил очки, и сейчас в его глазах, безотрывно смотревших на дорогу, бушевало пламя. Плотно сжатые челюсти мужчины побелели, губы превратились в полоску, а шрам, который в этот момент не был скрыт волосами, стал похож на багровую рану.