|
Мы летели, покореные глубиной любви Машары и ее прекрасной планетой. И нам уже казалось совершенно естественным иметь друзей в иных мирах. Одни путешествия дарили нам радость, другие - печаль, но с каждой минутой мы узнавали все больше и больше нового, мы повидали такое, что и за сто жизней нам бы в голову не пришло. Нам хотелось путешествовать еще и еще. Дно внизу порозовело, а узоры заблестели золотом. Без излишней прозорливости я тут же захотел пойти на посадку и вопросительно посмотрел на Лесли. Она кивнула. - Готова к неожиданностям? - Думаю, да... Хотя водопад поднятых нами брызг утих, мы по-прежнему оставались в кабине нашего гидросамолета, который лениво скользил по поверхности воды. Исчез сам океан - картины судеб под нами больше не было. Мы очутились на горном озере, сосны и ели степенно спускались к янтарному песку, солнечные зайчики плескались в кристально чистой воде. Пришли в себя мы не сразу. - Лесли! - воскликнул я. - Да я же здесь учился летать на гидросамолете, это озеро Хейли! Мы вернулись в наш мир! Она оглядывалась, надеясь, что я не прав. - Ты уверен? - Абсолютно! Тот же крутой лесистый склон на левом берегу, а вон там,вдали - роща карликовых деревьев, за ними начинается долина. Ура! - закричал я, но не ощутил почему-то радости, да и Лесли меня не поддержала. Я повернулся к ней. Она была явно разочарована. - Да, знаю, мне бы надо радоваться, но мы только-только начали, и так много могли еще узнать! Она была права. Я тоже чувствовал себя обманутым, будто в середине пьесы неожиданно погасла рампа и актеры ушли со сцены. Я повернул наш гидросамолет к берегу, и тут Лесли воскликнула: "Смотри!" Чуть правее по курсу, уткнувшись в песок, стоял точно такой же "Мартин Сиберд". - Ну, вот, - сказал я. - Теперь-то никаких сомнений. Здесь многие практикуются. Мы точно дома. Казалось, все кругом замерло, никаких признаков жизни. Наконец мы причалили метрах в семидесяти от другого самолета. Я скинул туфли и спрыгнул в воду, ее было всего по щиколотку, помог Лесли спуститься, а затем занялся швартовкой Ворчуна. Тем временем Лесли подошла к нашим соседям и позвала: "Эй, есть здесь кто-нибудь?" - Что, никого нет? - спросил я, отправившись вслед за ней. Она не ответила, молча разглядывая чужой самолет. Он как две капли воды был похож на нашего Ворчуна: на его белоснежном фюзеляже сверкала точно такая же радуга, а ведь эту эмблему мы придумали сами, та же обивка кабины, даже наши инициалы на приборной доске. Очень странное совпадение. Я дотронулся до капота. Мотор был еще теплым. - Ага, - пробормотал я, и меня охватило какое-то смутное беспокойство. Взяв Лесли за руку, я пошел обратно. На полпути она обернулась. - Смотри! На песке только наши следы. Что же, они испарились прямо из кабины? Знаешь, мне кажется, наше путешествие продолжается... Но тогда мы должны были бы встретить наших двойников. - Если мы не на Земле, то это, скорее всего, испытание, - сказал я. - Раз мы никого не видим, то урок, видимо, заключается в том, что они приняли другую форму. Мы не можем разлучиться с нашими духовными братьями. Мы никогда не бываем в одиночестве, если только сами не захотим в это поверить. Ярко-красная вспышка, и метрах в пяти перед нами возникает наш наставник в белых джинсах. - За что же я вас так люблю? За то, что вы помните! - Она протянула к нам руки. |
