|
Воды под нами не было. Без парашютов мы падали на Лос-Анджелес. - ЛЕСЛИ! Ее глаза были закрыты, рев ветра заглушил мои слова. Обман, сказал я себе, обман зрения. И в эту секунду мы словно плюхнулись на гору подушек. Мы очутились в кабине Ворчуна, золотистый свет вспыхнул и угас. Как ни в чем не бывало мы сидели за своими штурвалами. - Ричи, получилось! - закричала Лесли, бросившись меня обнимать. - Получилось! Ты - гений! - Если веришь в успех, все получится, - скромно сказал я, - хотя сам не совсем был в этом уверен. Но, если она так настаивает на гениальности моего решения, подумал я, мне придется с ней согласиться. - Ладно, ладно, - радостно воскликнула она. - Мы вернулись! Мы летели курсом 142, стрелка магнитного компаса показывала на юго-восток, навигационные приборы тихонько гудели, шкала радиодальномера светилась, как положено. На заднем сиденьи никого не было. Среди узора улиц и крыш поблескивала только голубая вода плавательных бассейнов. - Два борта встречным курсом, там и вон там, - сказала Лесли,указывая на два самолета, летящие вдали. - Вижу. Мы одновременно посмотрели на радиопередатчик. - Может, попробуем... Она кивнула и на всякий случай постучала по деревяшке. - Вызываю диспетчерскую Лос-Анджелеса, - сказал я в микрофон. - Говорит Сиберд 14 Браво. Вы видите нас на радаре? - Вы в зоне видимости, встречным курсом 30 на север идет другой борт, расстояние две мили, высота неизвестна. Диспетчер не спросил, куда мы запропастились на три месяца, исчезнув с его экрана, и не слышал радостных воплей, раздавшихся в кабине Ворчуна. Лесли дотронулась до моего колена. - Скажи, что ты видел, когда мы... - Васильковое небо, океанское дно, расцвеченное узорами. Пай, Жан-Поль, Машара... - Достаточно, - сказала она и покачала головой. - Значит мне это не приснилось. Все так и было. Мы летели в аэропорт Санта-Моника, радостные, словно сегодня мы сами сотворили этот мир. - А что, если все это правда? - спросила Лесли. - Если окружающие нас люди - это частички нашей души, а мы частички их? Как это изменит нашу жизнь? - Хороший вопрос, - сказал я. Радиодальномер показывал 10 миль до посадки. Я начал снижаться. - Хороший вопрос... Мы приземлились на широкой посадочной полосе аэродрома Санта-Моника, отрулили самолет на стоянку и выключили мотор. В душе я был готов к тому, что как только пропеллер остановится, мир опять куда-нибудь исчезнет, но этого не произошло. Все осталось без изменений: десятки самолетов, замерших вокруг, воздух, пропитанный морем и солнцем, гул автомобилей, доносившийся с бульвара Сентинела. Я помог жене спрыгнуть на землю. Затаив дыхание, мы стояли на поверхности наше родной планеты в нашем родном времени. Мы обнялись. - Правда, здорово? - прошептал я ей на ухо. Она посмотрела мне в глаза и кивнула. Я достал из багажника нажи чемоданы. Мы зачехлили кабину и собрались идти. На другом конце стоянки паренек,наводивший глянец на один из самолетов, бросил свое занятие, уселся в заправщик и подкатил к нам. Лет ему было столько же,сколько и мне, когда я начинал работать на аэродроме, да и кожанка на нем была точно такая же,только над его левым нагрудным карманом было вышито имя: ДЭЙВ. И я подумал, что мне легко увидеть себя в этом пареньке. Мы многое могли бы рассказать ему о его уже исполнившемся будущем, о приключениях, поджидающих встречи с ним. Делай свой выбор, парнишка! - Добрый день, ребята, - поздоровался он. |
