– Господи, как ты меня напугала! Мне показалось, что этот черный дьявол снова сбросит тебя. – В глазах Филипа Дори увидела боль и усталость. – Пожалуйста, не делай так больше, – попросил он. – Я до сих пор вижу в ночных кошмарах, как ты лежишь на склоне скалы, словно сломанная кукла.

– Сам виноват. Ты слышал, чтобы в наши дни муж запирал жену в доме?

– Но ты ведь не хотела остаться. А я не могу без тебя жить, – просто сказал Филип.

– Ты имеешь в виду – без своего ребенка?

– Я имею в виду только то, что сказал. Что мне сделать, чтобы убедить тебя в этом? Может быть, аборт?

– Нет! – в ужасе воскликнула Дори. – Ты этого не сделаешь!

– Конечно же, нет. Мы возненавидели бы друг друга, лишившись ребенка. К тому же для меня он куда реальнее, чем для тебя. У меня было больше времени подумать. Я хочу этого ребенка.

– Я знаю, – дрожащим голосом произнесла Дори.

– Я хочу его, – медленно повторил Филип. – Но я готов от него отказаться. Если ты пообещаешь остаться со мной хотя бы на год, я подпишу отказ от всех прав на своего наследника. Через год, если захочешь уехать, сможешь забрать его с собой.

Дори замерла.

– Ты сделаешь это?

– Если придется. Но я надеюсь, что за год сумею убедить тебя остаться. – Филип глубоко вздохнул. – Господи, сделай так, чтобы мои надежды оправдались.

– Это так на тебя не похоже. Не могу представить себе, чтобы шейх Эль Каббар так спокойно отказался от собственного ребенка.

Филип невесело улыбнулся:

– Вовсе не спокойно. Я в отчаянии, я вне себя.

– Но тогда почему? – почти шепотом спросила Дори.

– Потому что я люблю тебя. – Руки Филипа крепко сжали ее плечи. – Сколько раз должен я повторить это, чтобы ты мне наконец поверила? Да, я хочу этого ребенка. Но только потому, что он – твой. Потому что знаю, что буду любить его так же сильно, как люблю тебя.

– Хотелось бы верить…

– Сколько еще я должен расплачиваться за тот злополучный вечер? Я знаю, что сделал тебе больно. Я знаю, что не могу повернуть время вспять. Послушай, может быть, лучше будет рассказать тебе, зачем я вызвал сюда Натали?

– Я знаю, зачем. Ты хотел от меня избавиться. – Губы ее задрожали. – Ты хотел сделать мне больно.

– Да, я хотел сделать тебе больно. В меня словно бес вселился, когда ты сказала, что должна уехать. Филип замолчал, подбирая нужные слова.

– Это была одна из игр, в которые любила играть моя мать, – выдохнул Филип. – Обычно она была не слишком изобретательна, но эта игра доставляла ей особое удовольствие. Я был очень одиноким ребенком. Она позаботилась об этом. Одинокие дети сильнее других нуждаются в любви и заботе. И она сделала это своим оружием. Она всегда старалась отомстить моему отцу, издеваясь надо мной.

О, она умела быть очаровательной. Ведь с самого детства ее учили доставлять удовольствие, ловить мужчин в свои сети. Для женщины с ее талантами я был легкой мишенью. Если это забавляло ее, она могла неделями осыпать меня знаками внимания. Я всякий раз попадался на удочку и бегал за ней, словно щенок, влюбленный в хозяйку.

Дори читала в его глазах боль и отвращение к самому себе. Это было невыносимо!

– Не надо! – Она прижала палец к губам Филипа. – Я не хочу этого слышать.

– Я тоже не хочу этого говорить. Но я должен тебе рассказать. – Филип взял ее руку в свою и стал рассеянно перебирать пальцы Дори. – Мать любила Париж, Вену, Лондон. В большом городе легче было спрятаться от отца. Она уезжала туда с очередным любовником, а я оставался, брошенный и одинокий. – Филип крепко сжал руку Дори.