Раддок кивнул. Я улыбнулась:

– Тогда послушайте, что я вам скажу. Вы уж простите меня за грубость, но когда-то вы пытались меня убить, и потому за мной осталось право ответного удара. Так вот: если вы лелеете надежду вернуться к ассасинам, вам нужно что-то делать с этим запахом.

– С каким запахом?

– С вашим, Раддок. Вы отнюдь не благоухаете. От вас довольно отвратительно пахло и в Лондоне, и в Руане, да и сейчас тоже. Может, вам стоит основательно вымыться? Побрызгаться духами? Ну как, это грубое замечание?

– Ни в коей мере, мадемуазель, – улыбнулся он. – Я ценю вашу откровенность.

– Скажите, а зачем вам возвращаться к ассасинам? Я все пытаюсь понять и не могу.

– Как понимать ваши слова, мадемуазель?

Я подалась вперед, щурясь на Раддока и покачивая бокалом.

– Просто на вашем месте я бы прежде крепко подумала.

– Что вы хотите этим сказать?

Я небрежно махнула рукой:

– Раддок, я пытаюсь объяснить, что вы теперь вне игры. Далеко за ее пределами. Вы свободны от всей этой… – я сделала еще один легкомысленный взмах, – чепухи. Ассасины. Тамплиеры. Тьфу, одним словом. У каждых хватит догм на десять тысяч церквей, а убеждений, заводящих в тупик, и того больше. Веками эти ордена ожесточенно воюют между собой. Спрашивается, ради чего? Человечество все равно идет своим путем. Взять ту же Францию. Мой отец и его советники годами спорили до хрипоты о «наилучшем» курсе для страны. А кончилось тем, что революция вызрела и свершилась без малейшего их участия. Остается лишь горестно усмехаться. Где был Мирабо, когда толпа штурмовала Бастилию? По-прежнему голосовал в павильоне для игр в мяч? Ассасины и тамплиеры напоминают мне двух клещей, сражающихся за власть над котом. Высокомерия предостаточно, а результатов – ноль.

– Но, мадемуазель, каким бы ни был исход событий, нам следует верить, что мы способны произвести перемены к лучшему.

– Боюсь, мы глубоко заблуждаемся на этот счет, Раддок, – ответила я. – Глубоко заблуждаемся.

К счастью, запасов вина в особняке было более чем достаточно для подкрепления моих сил во время ожидания.

Я, хозяйка особняка, была готова к встрече и нарочно оставила дверь приоткрытой. Когда они стали подниматься по ступенькам, я взвела курок и подняла пистолет.

Скрипнула дверь. В прямоугольнике солнечного света, легшего на половицы, обозначилась тень, которая быстро растянулась на весь пол. Потом обладатель тени переступил порог и вошел в сумрак дома.

– Элиза, – произнес он.

В моем затуманенном сознании мелькнула мысль: «Как же давно я не слышала человеческого голоса и как этот звук, оказывается, приятен для слуха». И какая благодать, что голос принадлежал… ему.

Потом я вспомнила, что он мог бы спасти моего отца, но не спас, а после примкнул к ассасинам. Возможно, эти события были взаимосвязаны. Но даже если и не были…

Держа его под прицелом, я зажгла лампу и усмехнулась, когда он отшатнулся, увидев язычок пламени. Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга, сохраняя бесстрастное выражение.

– Радушная встреча, – сказал он, указывая на пистолет.

При виде родных черт лица у меня немного потеплело внутри. Чуть-чуть.

– Осторожность никогда не помешает. Особенно после всего, что произошло.

– Элиза, я…

– Хочешь сказать, ты мало сделал, чтобы отплатить моему отцу за все хорошее, что он сделал для тебя? – резко спросила я.

– Элиза, пожалуйста, выслушай меня.