— Если бы я только могла, — сказала Кристиана, глубоко тронутая. Она слишком хорошо знала, что это практически невозможно. Отец никогда не позволит ей вступить в Красный Крест.

— Ну может, временно. Подумайте об этом. Найти меня легко. Позвоните в международное представительство Красного Креста в Женеве — там знают, где меня искать. Я не задерживаюсь подолгу в одном месте. Мы можем просто поговорить, если у вас возникнет подобное желание.

— Я была бы рада, — искренне сказала Кристиана, сожалея, что она не в состоянии переубедить отца, и понимая, что у нее нет ни малейшего шанса что-либо изменить.

Отец бы с ума сошел от одной только мысли об опасностях, которые связаны с деятельностью такой организации, как Красный Крест. Но в этой деятельности было гораздо больше смысла, чем во всем, что она делала дома, даже через благотворительный фонд. Этой ночью Кристиана впервые в жизни чувствовала себя действительно полезной, впервые у нее возникло ощущение, что она появилась на свет не просто так, а с какой-то целью. Даже если они никогда больше не встретятся, она будет помнить Марки всю свою жизнь. Наверняка в мире еще много людей, кто испытывает к этой замечательной женщине такие же чувства.

На рассвете фургоны Красного Креста тронулись в путь, а Макс, Сэмюел и Кристиана направились к стоянке, где они оставили свою машину. На ее боках зияли пулевые отверстия, а от ветрового стекла остались только мелкие осколки, усыпавшие сиденья и пол. Мужчины, насколько это было возможно, вымели осколки, и вся троица погрузилась в машину, смирившись с тем, что всю дорогу им придется мерзнуть. Когда они тронулись в путь, небо озарилось первыми лучами солнца. В городе еще оставались военные, но машины «скорой помощи», вывозившие тела и раненых, исчезли с улиц. И хотя трагические события завершились, не было сомнения, что память о погибших детях не угаснет никогда.

Возвращение во Владикавказ прошло в угрюмом молчании. За всю дорогу Кристиана и ее спутники обменялись лишь несколькими словами. Они были слишком измучены и потрясены тем, что им пришлось увидеть. На этот раз за рулем сидел Макс, а Сэмюел спал на переднем сиденье. Кристиана смотрела в окно. Они провели здесь чуть более суток, но казалось, что прошла целая вечность. За всю дорогу Кристиана не сомкнула глаз. Она думала о молодой женщине, которая осталась вдовой с тремя детьми. Думала о Марки, вспоминая ее душевное тепло и бесконечную доброту. Размышляя о ее предложении, Кристиана пыталась найти слова, которые убедили бы отца позволить ей работать вместе с Марки и ее соратниками. Сейчас Кристиана особенно ясно понимала, что не хочет продолжать обучение в Сорбонне, чтобы получить степень магистра. Она не видела в этом ни малейшего смысла. Она думала о людях, с которыми сталкивалась этой ночью, о тех, кто потерял своих близких, и о тех, кто выжил и пребывал в состоянии шока. Она думала о террористах, не в силах постигнуть, какими мотивами, кроме полного отсутствия совести, можно оправдать подобные зверства.

По прибытии в аэропорт они вернули автомобиль в контору по найму, без возражений возместив ущерб с той же кредитной карточки, которую они представили накануне. Когда они проходили через зал аэропорта, Кристиана заметила, что привлекает внимание, и не могла понять почему, пока один из телохранителей не набросил ей на плечи свою куртку.

— Не надо, мне не холодно, — заверила его она, пытаясь вернуть куртку.

— Вы вся в крови, ваше высочество, — сказал он, сочувственно глядя на нее. Опустив глаза, Кристиана увидела, что ее свитер испачкан кровью. То была кровь детей и взрослых, к чьим судьбам она прикоснулась.