— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — отчетливо прозвучали его слова.

— Ты не хочешь понимать! Боишься подумать об этом. Ты…

Тернер обернулся к ней. Такого взгляда у него Миранда никогда не видела. Даже той ночью, когда он впервые ее поцеловал, сидя в одиночестве, пьяный, после похорон Летиции. Он медленно шагнул к ней, весь — олицетворение гнева.

— Я не являюсь деспотичным мужем, но моя терпимость не простирается настолько далеко, чтобы слышать, как меня называют трусом. Выбирай слова, жена! Думай, что говоришь!

— А ты поразмышляй о своем отношении ко мне, — в тон ему ответила она. — Я не какая-нибудь… — она искала нужное слово, и ее всю трясло, — безмозглая кукла, чтобы ты мог так помыкать моими чувствами.

— Ради Бога, Миранда! Надо давать отчет своим словам.

Та не сразу нашлась что ответить. Наконец, запинаясь, произнесла:

— Мне не нравится, когда со мной разговаривают высокомерным тоном, Тернер.

— Тогда не раздражай меня.

— Это ты постоянно выводишь меня из терпения, — вспылила она.

— Миранда, я ничего подобного не делал. Стоит мне сказать, как мы счастливы, и ты тут же бросаешься на меня, словно фурия, обвиняешь во всех смертных грехах…

Он замолчал, потому что ее пальцы вцепились ему в плечи.

— Так ты думал, что мы счастливы? — еле слышно спросила она.

— Конечно, я так полагал. И все время тебе это говорил. — Он с удивлением воззрился на жену, потом отодвинул ее в сторону. — Ну хорошо. Все, что я делал, все, что говорил… все это не важно. Но ты не желаешь знать, что я счастлив с тобой. Тебе безразлично то, что мне нравится быть с тобой. Тебе важны мои слова.

У нее не было сил спросить громко, она смогла только прошептать:

— Ты абсолютно прав.

В Тернера как будто вонзили булавку. Он всегда отличался непоседливостью и живостью, не лез за словом в карман, а сейчас… Сейчас он неподвижно стоял и молча смотрел на нее, словно она впустила в гостиную Медузу Горгону.

— Послушай, я…

— Что, Тернер? Что ты хочешь сказать? Ты утратил дар речи?

— Я… О, ради Бога, Миранда, это нечестно!

— Ты не можешь это выговорить.

Ее глаза наполнились ужасом, До сего момента она лелеяла надежду, что он вымолвит заветное признание. Просто он слишком напряженно об этом думает, но от избытка чувств слова сами сорвутся с его губ, потому что он все-таки любит ее. В глубине души, в самой крохотной части ее теплилась мысль, что эго так. Но в одну секунду эта надежда ссохлась и умерла, а вместе с ней померкла и часть ее души.

— Господи, — вздохнула Миранда. — Ты не можешь этого сказать!

Тернер увидел пустоту в ее глазах и понял, что потерял ее.

— Я не хочу тебя ранить, — пробормотал он.

— Поздно говорить об этом.

Слова застряли у нее в горле. Она медленно направилась к двери.

— Подожди!

Миранда остановилась и обернулась.

Он взял со стола пакет, который принес с собой.

— Вот, — сказал он упавшим голосом. — Это для тебя.

Миранда взяла пакет из его рук, а он вышел из комнаты. Трясущимися руками она развернула бумагу. «Смерть Артура». Тот самый экземпляр, который она так жаждала заполучить в книжном магазине для джентльменов.

— Ох, Тернер, зачем ты привез эту книгу? Почему не оставить все по-прежнему, чтобы я могла ненавидеть тебя?

Прошел не один час после его ухода. Миранда стерла слезы с книги, надеясь, что не испортила дорогой кожаный переплет.