Журналисты и психотерапевты были похожи друг на друга больше, чем готовы это признать. Анна тоже всегда держала лицо. Как будто в ее мире просто не существовало ситуации, в которой женщина даст слабину, снимет маску. Она срослась с этой ролью и была прекрасна в ней. Сейчас Грину казалось, что Лорел тоже срослась. Только вот он знал, что внутри. Уже знал. Несмотря на то что они так и не начали говорить по душам: этого не требовалось. Им обоим друг от друга было нужно совершенно другое.

— Мне нужно поговорить с тобой о жертве и ее последнем интервью.

— Что я получу взамен?

— Я не вызову тебя на допрос официально и не привлеку к делу в качестве свидетельницы.

Ее глаза расширились.

— Что?.. А разве…

— Да. — Детектив кивнул. — Имею полное право.

Лорел помрачнела.

— Я не могу проходить свидетелем, я журналист.

— И именно поэтому мы говорим здесь… — он осекся, когда к столу подошла официантка с ароматным кофе. Проводил ее взглядом и, отставив в сторону чашку, слегка наклонился вперед, — а не в управлении. Именно поэтому я позвонил тебе лично, а не поручил это команде. Именно поэтому ты говоришь со мной. Ты была одной из последних, кто видел жертву живой. Вопрос только, «одной из» или…

В глазах журналистки отразился панический ужас. Она быстро взяла себя в руки, заземлившись с помощью смузи, к которому припала. Аксель следил за тем, как тонкая трубочка касается ее губ. Он прекрасно знал, что Лорел пустит в бой весь свой арсенал соблазнения, лишь бы вывести разговор из официального русла. А еще знал, что она будет искать способ воспользоваться этим разговором для создания нового материала. Знал, и ему было плевать.

— Задавай свои вопросы.

— Начнем с простого. Расскажи про организационную часть интервью. Кто инициатор?

— Мой редактор, — вздохнула девушка вполне естественно, но Грин в ее замешательство не поверил. — Анна Перо приехала, чтобы открыть здесь филиал своей Ассоциации французской школы психоанализа. Проект получил существенное финансирование, в нем оказалось много известных людей, все такое. Они филиал открывали так, как будто это галерея, не меньше. Мы не могли обойти стороной такое событие, поэтому, как только мероприятие поставили в план, я связалась с агентом Анны. Мы согласовали время и список вопросов.

— Когда это было?

— Два месяца точно прошло, — с некоторой задумчивостью ответила Лорел. — Сейчас проверю.

Она достала из сумки кожаный блокнот и пару минут задумчиво его листала, ища нужную запись. Аксель следил за ней, цедя кофе мелкими глотками.

— Вот. У меня в плане стоит: позвонить Готье (так зовут ее ассистента). Это милый француз. Он говорит и по-английски и по-немецки, так что мы быстро нашли общий язык. Я убедила его в том, что приезд Анны должна освещать «Треверберг Таймс», мы же главное издание города.

Про ассистента Готье Карно Грину уже доложили, его наличие не было большим секретом для общественности. Сегодня дозвониться до него не удалось, поставили звонок на завтра.

— И когда ты ему звонила?

— А, прости. Семнадцатого февраля, в понедельник. Не помню во сколько, но точно утром, потому что по понедельникам у меня йога, и я стараюсь распределить задачи «до» и «после» так, чтобы они не обнуляли полуденную тренировку.

— Хорошо.

— Готье должен был появиться за сутки до открытия, — спокойно продолжила Лорел. — А открытие у нас назначено на… двадцать пятое апреля, на следующую пятницу.