Позади, а также слева и справа от меня тянулась крашеная высотой десять метров фанерная «Великая Японская стена», – «Бабочка» отнюдь не отличалась исторической достоверностью. Только на вершине обследованного мною холма мог укрыться какой-нибудь непрошеный гость, а то и злоумышленник, чтобы насладиться эротическим шоу или хорошенько прицелиться и выстрелить в Аралию.

Небольшой фанерный чайный домик, более походивший на домик Трех Поросят, располагался в десяти метрах справа от меня. Здесь обманутая Митцуи напрасно ждала своего возлюбленного Хони Сакитуми. Я тщательно измерил расстояние от двери домика до того места, где стоял: оно оказалось равным 9,65 метра. У носка правого башмака я вбил в землю колышек, где предстоит установить микрофон.

Аралия должна будет появиться из этого чайного домика, где уже размещена аппаратура для создания «Эффекта Эмбера»: лазерный проектор на твердом кубике-кристалле, микрокомпьютер и шнур, тоже уже воткнутый в розетку. Здесь также находился и портативный магнитофон, заряженный кассетой с записью тронной речи калифорнийской королевы красоты.

После включения тумблера проектора должна была произойти автоматическая синхронизация аудио– и видео-, а может быть, триплетизображения, поскольку этой техники еще не было придумано соответствующего названия. Голос Аралии, возможно, будет звучать несколько странновато, как это было в случае с Гуннаром, но я надеялся, что в такой обстановке на это никто не обратит внимания. Все будут поглощены созерцанием соблазнительных форм голой мисс «Обнаженная Калифорния».

Я вновь взглянул на часы. 9.12 утра. Самое время провести последнюю проверку. Я решительно повернулся и зашагал к чайному домику, чтобы еще раз взглянуть, все ли в порядке.

Ровно в 9.14 я предпринял научный эксперимент, точно следуя инструкциям Линдстрома: перевести вот этот маленький тумблер в верхнее положение и одновременно включить его – а теперь мой – секундомер.

Что я и сделал. Но ничего не произошло. И не могло произойти. До поры до времени. Точный хронометраж являлся главным залогом успеха операции, и я гнал от себя мысль о том, что может произойти, если синхронизация вдруг нарушится на минуту-другую. Или даже на несколько секунд.

Я прошел вдоль бассейна туда, где будут стоять кресла для гостей, и снова уселся прямо на газон. Закурил, глянул на часы. Подождал.

Когда мы готовили фильм, Гуннар, памятуя о том, что сегодня после включения аппаратуры, у меня могут возникнуть какие-то неотложные дела, предложил оставить «несколько минут пустого пространства», как это делают при любительских киносъемках, чтобы до появления Аралии успеть вернуться на свое место, наполнить бокал или сделать что-нибудь еще.

Мой замысел состоял в том, чтобы, оставив Аралию – настоящую Аралию – в чайном домике и запустив ее изображение, самому незаметно пробраться на вершину холма – место предполагаемого нахождения наемного убийцы. Для этого мне будет достаточно одной-двух минут. Я прекрасно понимал, что чем больше будет промежуток времени между включением аппаратуры, появлением образа Аралии и моим стремительным бегом из чайного домика на вершину холма, тем вероятнее возможность какой-нибудь нестыковки в технике.

Я попросил Гуннара запрограммировать для меня трехминутную паузу, полагая, что лишняя минута не помешает.

9.16. Плюс еще несколько секунд, отсчитанных секундомером. Не пройдет и минуты, как из двери чайного домика появится – должна появиться – улыбающаяся Аралия.

Так же как вчера вечером, в главной лаборатории Линдстрома, улыбающаяся Аралия шагнула вперед, бросила взгляд направо и быстро пошла к строго обозначенному месту под углом 90 градусов к установленной поодаль камере. Потом стремительно повернулась и, лучезарно улыбаясь, застыла на месте с рукой, изящно покоящейся на округлом бедре.