|
Намололи к моему отъезду пять сотен пудов чистого, тонкого помола муки и еще три сотни грубого. Как только своя пшеница и рожь закончатся, говорят, что начнут принимать ее от соседей, у них там уже за этим самым делом целая очередь стоит. За мукой, кстати, тоже большая очередь. Скупают ее купцы не только из Козельска, но и из Калуги, и из Сухиничей. Перед самым моим отъездом был даже закупщик из Тулы. Но они его восвояси отправили, говорят, больно уж противный и нагло обманывает. Так, у Курта мастерская начинает работать, там, конечно, не все еще пока достроено, но он уже заказы на ремонт бричек набрал и возится со своими железками постоянно. Для маслобойки только лишь фундамент пока поставили. Но наши унтера просили тебя не беспокоиться, потому как весь строительный материал они почти что уже заготовили, и им осталось только лишь механизмы и жаровни там сладить. Семян подсолнечного цветка на следующий год наготовили в избытке. И если будущий урожай будет такой же добрый, как и этот, то его хватит и на масло, и на будущую посадку. Так, что еще они передали? Картофель уродился хороший, кукуруза и весь овощ тоже. Коровник, птичник и скотные сараи в усадьбе достроили, новую конюшню тоже запустили. Ну, в общем, все там у них хорошо. Ребятам теперь там вместе не скучно. Шутят, что один у них безногий, один безрукий, а третий вообще немец, упертый на всю голову.
– Здорово! – порадовался новостям Алексей. – Ты это, муку давай себе забери, у тебя там хозяйки хорошие. Ну вот куда она мне? Я все равно ничего печь не умею, – пресек он попытки Живана возразить. – А мы тебя ждем сегодня на ужин. Приходи, Алексей, вот и попробуем, как из нее там и что у моих дам получится, – пригласил серб Лешку в гости. – Обязательно приду, – улыбнулся тот. – А пока давай я тебе все про нашу службу расскажу и про ту войну, которую мы здесь вели, пока ты там в этом отпуске прохлаждался.
– …А Радован как топнет ногой: «Да, я серб, но моя душа и сердце с Россией. Пусть я не говорю так хорошо, как те, кто прожил здесь всю жизнь, но я видел, как русские солдаты защищают свою Родину и нас, сербов, даже не задумываясь, что мы родом из другой страны. И я говорю, что я, серб по рождению, горд быть еще и русским по духу. И я обязательно выучу великий русский язык не хуже всех, а еще выучусь, как мне защищать Россию, свою новую Родину!» Вот так именно, как я сейчас вам сказал, так и он все там произнес. Вельможи, заседавшие на совете, пошептались и вынесли свой вердикт: «Принять!». – Какой он славный и умный мальчик! Как мне его будет не хватать, – вытирала слезы Йована. – Мама, мама, ну не плачь, – сестренки, успокаивая, гладили ее по голове и сами же ревели. – Живан же сказал, что так будет лучше. Ему оттуда прямая дорога в офицеры. Он сам только об этом и мечтает. – Ну, все! – покачал укоризненно головой Живан. – Совсем скоро ваши слезы растопят на Буге лед, и он выйдет из берегов! Пойдемте, Алексей, дядя Михайло, давайте подышим воздухом, пока тут женщины не успокоятся. Была ясная морозная ночь, над головой сверкала россыпь звезд. Где-то в станице перебрехивались собаки. По улице протопала караульная тройка егерей. – Как тебе тут, дядя? Скучно, наверное, в этой глуши? – спросил у Михайло Живан. – Там, в Белграде, у тебя была такая большая врачебная практика, не то что вот здесь. Тот пожал плечами. – Везде людям нужна помощь, а тут помимо большого Николаевского еще пять сел и несколько малых хуторов. В сельской жизни есть свое очарование. Но, признаться, да, мне иногда хочется быть в городском обществе. Здесь у меня, к сожалению, нет никакой литературы, а ведь врачебная наука все время развивается, она не стоит на месте. |
