– Не надо исправника! – управляющий бухнулся на колени. – Не надо, барин! Ляксей Петрович, я ведь вас вот с таких мальцов еще помню! Помилуйте! У меня ведь семья, детишки малые! Помрут же с голоду, ежели их отца на каторгу отправят!

– Воровал, братец? Скажи честно, – Алексей пристально смотрел в глаза Игната.

– Бес попутал, Алексей Петрович, было маненько, – сознался тот, тряся губами. – Думал, что нет уже тут хозяев, что в казну отойдет это именьице. Ну чего бы с него немного за труды свои было не взять? Не казни, барин, все до копейки тебе отдам.

– Дети, говоришь, у тебя есть, а имение как бы вовсе бесхозным было? – задумчиво поглядев на управляющего, проговорил Алексей. – Хорошо, решим это дело мы с тобой приватно, без уездного исправника и без суда. На те почти что девять сотен ворованного, что и так на самом виду были, ты сейчас пишешь расписку и отдаешь деньги новому управляющему, которым с сегодняшнего дня назначен Потап Савельевич. В твоих же интересах ту самую расписку забрать, чтобы этому делу дальше хода не было. С поместья выметываешься сегодня же, чтобы даже духа твоего здесь не было! Думаю, наворовался, найдешь где пристроиться с таким-то богатым своим опытом. Все, ступай давай!

– Эх, Ляксей Петрович, Ляксей Петрович, – качал с сожалением головой Елкин. – Слишком жалостливый вы человек. Да ему эти неполные девять сотен – так ведь, как для хорошего штуцера сотня шагов боя. Вона как с ними за энтой самой распиской прибежал, даже и часа, небось, не прошло. А вот сказали бы вы ему: «В десятикратном размере все возместишь», – и еще месяц сроку на то дали, так и покрутился бы он, лишь бы в Сибирь по этапу не уйти.

– Дети же у него. Пятеро, – проворчал Алексей. А имение и правда безо всякого контроля и без учета было. Давай уж не будем портить себе карму, Потап.

– Чаво? – непонимающе протянул новый управляющий Егорьевского.

– Того! Поехали, говорю, по полям проедем, поглядим, где тут и что делать нужно на будущее, чтобы наше имение доходным стало. Ты ведь этого тоже хочешь, как его новый управляющий? – и Лешка подтолкнул Потапа к запряженной бричке.

Через неделю, как и договаривались с Требуховым, Алексей был приглашен для оформления купчей за Татьяновское поместье и окончательного расчета по сделке. Вот теперь все стало серьезно. Именно после этой сделки он начинал выходить из разряда мелкопоместных дворян и переходил в разряд помещиков-середнячков.

В полях работы начинались с раннего утра и заканчивались уже затемно. Не зря в народе еще издревле говорили, что майский день потом целый год кормит. Все от мала до велика были сейчас на посевной. Озимые, яровые, земля под пар, сидераты, травополье, ирригация – все эти термины были в голове у Алексея, но большой смысловой нагрузки они не несли. Ни у подростка из 18-го века, ни у офицера из будущего знаний из области хозяйствования на земле не было. Хотя среди помещиков это явление было скорее нормой. Новое пробивало здесь дорогу с большим трудом. Методы ведения дел в усадьбах строились, как правило, по старинке – это интенсивное использование труда крепостных с долгой барщиной или с тяжелым оброком. Об использовании простейших механизмов, удобрений для почвы, травосеянья или многополья, селекции растений или животных разговоров не было.