Энн не удостоила эту колкость ответом и принялась одеваться.

Когда они подъехали к Марселю, бледное солнце уже заливало город своим светом, однако дул резкий, пронизывающий ветер, и путешественницы от всей души порадовались, что захватили теплые вещи. У Энн была легкая шубка, и она, подняв высокий воротник, закуталась в нее так, что виднелись лишь кончик носа и глаза.

«Какая она все-таки хорошенькая!» – подумала Лидия, наверное, уже в тысячный раз с тех пор, как началось путешествие, когда ее подопечная вышла на перрон, чтобы сказать «доброе утро» майору Тейлору.

Тот учтиво ответил ей, и Лидии невольно подумалось, не станет ли майор очередной жертвой юной ветреницы. И тотчас она поймала себя на том, что ей хочется, чтобы этого не случилось.

«Он слишком хорошо воспитан, – подумала она, – и слишком серьезен». Он никогда не станет с ней флиртовать, чтобы после выбросить ее из головы, как поступает со своими поклонниками сама Энн.

И все же не похоже, что улыбка Энн останется без ответа.

Каково же было ее удивление, когда, сев наконец на пароход, она обнаружила, что майор Тейлор старается держаться поближе к ней самой. Он принес ей книги и газеты, укутал теплым пледом плечи, когда она устроилась на палубе в шезлонге, глядя, как постепенно уменьшается, тает вдали и исчезает из вида берег. Майор молча присел рядом, и Лидия поймала себя на том, что ей приятно общество этого спокойного и деликатного человека. Интересно, о чем он сейчас думает?

За три дня их морского путешествия Энн ухитрилась познакомиться с огромным количеством пассажиров самого разного возраста, как старых, так и молодых.

И хотя среди пассажиров особенно интересных личностей не оказалось, Энн свела знакомство с наиболее яркими из них, и Лидия готова была держать пари, что по крайней мере один – владелец чайной плантации – вернется к себе на Цейлон с разбитым сердцем.

В Порт-Саид пароход прибыл с опозданием.

Когда, попрощавши