– Да. Чтобы воспитать из него англичанина. И чтобы потом он вернулся в Ирландию и стал здесь губернатором.

Ну вот, Киран признался ей во всем. Наконец-то она узнала всю правду. Однако теперь уже слишком поздно. Если бы Мейв узнала это раньше, она не совершила бы эту роковую ошибку: не забеременела бы от него. От чудовищного предательства мужа ее сердце сжалось. А потом пришла нестерпимая боль – ослепляющая, опустошительная, разрывающая сердце.

Как же так? Ведь она любит его. А он до последнего скрывал главную цель своего приезда. Притворялся, будто неравнодушен к ней, изображал перед ее сестрами справедливого и великодушного человека. И только Флинн отказывался ему верить. Может быть, даже в том, что Куэйда казнили, был виноват именно он, Киран. Неужели все, что произошло между ними, было ложью?

Мейв почувствовала себя униженной.

– Я презираю вас! – в бешенстве вскричала она. – Ненавижу! Что бы вы ни говорили и ни делали, все это обман. Вас совершенно не заботит та душевная боль, которую вы причиняете другим людям. Главное для вас – добиться желаемого.

– Мейв, вы несправедливы! Меня вынудили приехать сюда. Я уже говорил вам об этом!

– Тогда дозволили бы мне выйти замуж за Куэйда.

– Мой долг обязывал меня… – Он осекся. – Мейв, я не мог допустить, чтобы вы вышли замуж за другого. Сам не знаю почему, – искренне признался он.

– Как это трогательно! – Она с горечью рассмеялась. – Можно ли верить мужчине, который делает своей жене ребенка, чтобы потом отнять его у нее? Который готов делать детей только ради того, чтобы умаслить короля?

– Я пошел на эту сделку для того, чтобы помочь могу наставнику Гилфорду, который воспитывал меня и фактически заменил мне отца. Если бы я не подчинился, король Генрих грозился забрать у Гилфорда его средства и лишить старика влияния. Я обязан Гилфорду жизнью. Что мне оставалось делать? Допустить, чтобы самый близкий не человек прозябал в нищете?

Слова Кирана показались Мейв убедительными, а намерения – благородными. Но Мейв отдавала себе отчет в том, что так было и раньше: она неизменно попадалась на удочку Кирана, и он всегда находил способ убедить ее в чем угодно. И если его единственной целью было помочь старику, заменившему ему отца, почему же в таком случае Киран не попытался привлечь Мейв на свою сторону? Не заручился ее поддержкой, вместо того чтобы ее обманывать?

– Но вы могли рассказать мне о вашей сделке. Чтобы я не была пешкой в вашей чудовищной игре. Чтобы у меня была возможность высказать свое мнение по поводу той сложной ситуации, в которой вы оказались. Ведь, в конце концов, мне рожать ребенка, а не вам!

Киран протянул к ней руки и посмотрел с мольбой:

– Вот уже несколько недель, как я усомнился в том, хочу ли я выполнять условия сделки с королем. Все это время я пребывал в смятении. Почему, по-вашему, я сдержанно отнесся к известию о том, что у вас будет ребенок? Я совсем запутался. Я теперь сам не знаю, что мне делать!

Отговорки, одни сплошные отговорки! Как же она устала от них!

– Тогда я помогу вам принять решение, милорд. Уезжайте отсюда. – Мейв показала на дверь. – Уезжайте подальше от Лангмора и больше никогда – слышите – никогда не возвращайтесь сюда. Вы мне отвратительны!

В глазах Кирана отразилось такое безысходное отчаяние, что первым безотчетным побуждением Мейв было утешить его. Но она сдержала свой порыв. Страдание у него на лице – всего лишь маска, которая служит для того, чтобы Мейв прониклась к Кирану сочувствием и снова пошла у него на поводу.

– Мейв, я должен был рассказать вам обо всем с самого начала. Но, клянусь всеми святыми, не имел такой возможности.