Гарри снова наполнил другу бокал вином. Старший брат Рейфа, лорд Эксбридж, просто изводил того, понуждая к браку с богатой наследницей. Брат Рейфа был счастливо женат, но его супруга оказалась неспособной родить детей, поэтому обязанностью Рейфа как наследника своего брата стало обеспечение продолжения рода и пополнение семейного состояния.

Бедняга Рейф пытался уклониться от этого с тех пор, как вернулся относительно невредимым с войны. Он не получал удовольствия от роли жертвенного агнца – не тогда, когда его вовлекали в брак.

– Кто–нибудь ещё приедет с ними? – смущённо спросил Итен. – Мальчики, может быть?

Гарри сверился с письмом.

– Да, мальчики и кто–то из Королевской гвардии Зиндарии – ох, и подруга Калли, мисс Тибби. Она и Калли собираются пройтись по магазинам.

– Это всё объясняет, – произнёс Люк, – женщинам всегда нравится делать покупки. А никакие магазины Зиндарии не сравнятся с лондонскими. Когда они прибывают?

– В декабре, – ответил ему Гарри, – они останутся на Рождество.

Он раскрыл второе письмо, прочитал его и сглотнул. Потом сделал большой глоток вина.

– От кого оно? – полюбопытствовал Итен.

– От моей тётушки, леди Госфорт, – ответил Гарри, – она пишет, что подыскала для меня несколько очень приемлемых брачных вариантов. Я должен приехать в Бат на следующей неделе и познакомиться с ними.

Глава 5

– Идём же, – проговорила тётушка Мод, – и не возражай. Мне просто необходима сильная рука, на которую можно опереться, чтобы преодолеть этот чрезвычайно крутой склон.

– Он совершенно пологий, но, может, лучше послать за портшезом?

Гарри прекрасно понимал, чего на самом деле хотела от него тётушка, и потребность в его сильной руке была самым малым из всего. Она желала, чтобы он составил ей компанию в Галерее – зале для принятия питьевой минеральной воды.

Гарри ненавидел бювет с его традиционными сплетнями, отвратительной на вкус водой и самым ужасным из всего – местным сообществом благородных старых дев, которые с азартом лисы, попавшей в курятник, пристально наблюдали за каждым молодым человеком, имевшим несчастье оказаться в поле их зрения. Поэтому Гарри было не по себе; под их алчными взглядами он ощущал себя созревшим пшеничным колосом.

Тётушке Мод была прекрасно известно, как ему это ненавистно. Но она находила сложившуюся ситуацию чрезвычайно забавной.

– Ну, ты ведь не откажешь беспомощной старой леди, не правда ли? – протянула она жалобным голоском.

– Беспомощная, это вы–то, тётушка Мод? А не вы ли вчера на балу не пропустили ни одного танца? – парировал Гарри, выгнув бровь. – Или, быть может, это была какая–то другая беспомощная старая леди.

– Именно потому, что вчера мне пришлось так много танцевать, этим утром я испытываю некоторую слабость, – с достоинством ответила тетушка.

– О, так это всё из–за танцев? А я–то думал, что из–за шампанского. Сколько бокалов там было? – нимало не смущаясь, поинтересовался её племянник.

Мод, леди Госфорт, сжала руками голову и резко бросила в ответ:

– Джентльмену не пристало вести подобные подсчёты.

– Я этого и не делал, – усмехнулся Гарри, – так как просто сбился со счета.

– Ну, если уж ты решил вести себя столь вульгарным образом, что даже напомнил мне об этом, – объявила тётушка, – то должен понимать, отчего я так нуждаюсь в укрепляющей силе вод бювета. И, кроме того, единственной причиной моего приезда на бал вчера вечером было стремление подыскать тебе жену, а ты мне в этом совсем не помогаешь.

Это была бесстыдная ложь.