— Я чувствую… я чувствую внутри такой жар, — вырвалось у нее. — Мне больно, Джеймс. У меня такое ощущение… такое ощущение. Все горит и…

Неожиданно она словно застыла, и Джеймс спросил:

— У тебя все горит, моя златовласая? Но тебе ведь приятно?

— Я… О, милый, я… Это просто невозможно…

— Скажи мне, в чем дело, — уговаривал он.

— Мне кажется, у меня мокро. Как это может быть? И такое странное ощущение в… определенном месте моего тела… — Ее голос поднимался и угасал с каждым словом.

Джеймс улыбнулся и вновь принялся за ее груди. У нее не было сил оттолкнуть его, а он под юбкой провел ладонью по ноге, по шелковому чулку, и чуть повыше коснулся необычайно нежной кожи.

Она замерла:

— Джеймс! Что ты делаешь!

Теперь надо было вести себя крайне осторожно.

— Просто этот пустячок поможет тебе избавиться от жара, — сказал он и молча провел рукой вокруг кустика пружинистых волос у ее лона.

— О нет. Джеймс. О! — Это было все, что она прошептала перед тем, как упасть ему на руки.

Джеймс прижал ее к себе и держал так, пока глаза ее оставались закрытыми, а его собственное дыхание успокаивалось.

— Пойдем, дорогая моя, — шепнул он ей на ухо. — Твоя компаньонка может прийти, разыскивая тебя. Нам же не хочется, чтобы она обнаружила нас в таком виде, ведь верно?

Ее глаза открылись, взгляд постепенно становился осмысленным.

— О, милый.

— Да, моя милая. — Он с нежностью подтянул ее чулки, расправил и разгладил юбки. — Мы обрели нечто совершенно особенное, но есть люди, способные отобрать это у нас. Ты понимаешь меня, Селина?

Ее глаза широко раскрылись, полные испуга:

— Да, понимаю.

Что-то в ней вызывало у него беспокойство. Джеймс задержал ее, иначе она выскочила бы на дорожку с все еще обнаженной грудью. Он с улыбкой усадил ее рядом, поцеловал, едва коснувшись губами, и одновременно позволил своим ласковым пальцам побродить вокруг ее сосков.

— Тише, дорогая моя, — сказал он. — Тише. Ты прошла через потрясение нового для тебя, незабываемого опыта. Ты привыкнешь.

Селина не ответила. Она сидела совсем тихо, пока он приводил в порядок ее платье, поднял на место рукава.

— Мужчины этому не подвержены, не так ли? — внезапно спросила Селина.

Джеймс озадаченно нахмурился:

— Не подвержены — чему?

Он поднялся на ноги, увлекая ее за собой.

— Тем чувствам, что толкали бы их к… падению.

— К падению? — Он покачал головой, не сразу сообразив, о чем идет речь, затем улыбнулся. — А, чувства. Ну конечно, и у нас, мужчин, они есть, но не совсем такие же, мне кажется.

— Мужчины сохраняют способность контролировать себя.

Вид у нее был настолько убитым, что Джеймс попытался привлечь ее к себе.

Селина решительно отступила в сторону.

— Дейвид будет так разочарован во мне.

Джеймс чуть не разинул рот:

— Дейвид? Кто такой Дейвид?

Ее глаза наполнились слезами.

— Он мой старый друг. Священник. Он будет разочарован, узнав о моем падении. Но, может быть, для меня еще не закрылся путь к спасению…

Ее слова сыпались, как мощные удары.

— Но послушай…

— Я должна пойти и отправить весточку Дейвиду. Потом я вернусь в Дорсет. В противном случае единственный выход — монастырь.

— Монастырь? Черта с два! — Джеймс не собирался извиняться за свой язык.