фрукты и делились со мной всем, что с ними происходило. Но больше всего меня задевало то,

что они говорили о футболе. Я таил в себе обиду, потому что они могли в него играть, а я нет.

Больше нет. И никогда не смогу из-за своей хромоты.

Я смотрю на его правую ногу, и на глаза наворачиваются слезы.

Слезы…

Я давно не плачу. Наверно, с прошлого года. В последний раз я проливала слезы, когда

мои одноклассники решили протестировать на мне свой очередной до жути смешной прикол.

Только мне тогда было не смешно, и вспоминать об этом даже сейчас больно.

―  Время  шло.  Я  не  ходил  в  школу  какое-то  время.  Я  перестал  быть  интересным  для

других,  и  все  стали  забывать  меня.  Я  остался  один.  Без  друзей.  Меня  поддерживали  только

родители. И я не устану благодарить их никогда, потому что они не оставляли меня, потому что

они заставляли чувствовать себя еще кому-то нужным.

Мой подбородок дрожит, сердце разрывается от сочувствия.

― Я перестал общаться с теми, кого считал своими друзьями. Точнее это они перестали

со  мной  общаться,  ― Ангел  засовывает  руки  в  карманы  брюк  и  смотрит  вперед.  ―  Какое-то

время я сидел дома, но мне хотелось быть среди людей. Во мне все еще билось желание любить

этот мир, хоть он сыграл со мной злую шутку. Я вернулся в школу, но все оказалось совсем не

таким,  каким  я  ожидал…  как  я  хотел,  чтобы  все  было.  Со  мной  не  разговаривали.  Меня

игнорировали.  На  меня  смотрели,  как  на  чужого,  и  я  копил  в  себе  обиду  от  непонимания.  Я

думал, что попал в ад. Но ад был только впереди.

36

Ангел поворачивается боком, пропуская полную женщину с тяжелыми пакетами.

― Начались шутки, сначала с, казалось бы, добрым подтекстом, а потом превратились в

жестокие приколы. И это делали те, с кем я дружил, с кем играл в футбол и кого уважал. Они в

один прекрасный момент превратились в моих врагов. Я долго переживал, и больше всего мне

было  жаль  родителей,  а  не  себя,  потому  что  они  страдали  вдвойне,  глядя,  как  их  ребенок,

калека, разочаровывается в жизни.

Ангел смотрит на меня и тихо говорит:

― Поверь, я знаю, что люди могут быть жестокими и злыми. Я пережил все это. У меня

было время, чтобы осознать это и решить для себя, что я лучше буду один, чем стану общаться

с такими людьми, как мои бывшие друзья, ― он делает глубокий вдох и невесело улыбается. ―

К  сожалению,  их  больше,  чем  я  ожидал.  Прошло  три  года,  но  все  осталось  прежним.  Те  же

шутки, издевательства, косые взгляды… ― говорит Ангел. ― Изменились только игроки. И то,

что с их стороны стало меньше сочувствия и больше необъяснимой злобы.

Я  впитываю  каждое  его  слово  и понимаю,  что  ему  реально  пришлось  нелегко.  И  у  него

были  веские  причины,  чтобы  возненавидеть  людей  и  этот  мир.  Я  смотрю  на  него  и  не  могу

представить, как он прошел через весь этот ад, что свалился на него. Я мысленно ставлю себя

на его место и понимаю, что не смогла бы выбраться из той черноты.