Талабан уловил какое-то движение на море. Сначала он подумал, что это корабль, но потом увидел спину голубого кита, который вынырнул и снова ушел под воду. Ему снова вспомнились слова вагарского пророка. Теперь он знал, что это правда, и кит в самом деле сшиб корону с Монумента, когда чудовищная волна обрушилась на Параполис. Любопытно, уцелел ли сам пророк.

В заливе со свернутыми парусами стоял на якоре «Седьмой змей». Даже в этих тихих водах огромный черный корабль выглядел неустойчивым: слишком высокий корпус, слишком низкая осадка. Талабан со вздохом запахнул черный шерстяной плащ и стал спускаться с холма. Трое вагаров, дожидаясь шлюпки, съежились под валунами. Несмотря на свои белые шубы и овчинные сапоги, они посинели от холода. Талабан присел рядом с ними.

— Когда-то здесь росли виноградники, — сказал он, — а на севере было озеро, где стоял дворец Верховного Аватара.

Ребенком я плавал в этом озере, и солнце обжигало мне плечи докрасна.

— Теперь то озеро стало льдом, господин, — ответил один из вагаров, дыша себе на пальцы. — Все стало льдом. — Он говорил монотонно, не глядя на Талабана.

— Еще два дня, и мы отплывем в город. — Слова Талабана не взбодрили вагаров, и он отошел от них к воде. У берега плавали льдины. Талабан подал знак рукой, и с корабля тут же спустили серебряную лодку.

Она скользила по воде без весел и паруса, и Талабан видел у руля сгорбленную фигуру Пробного Камня. Холод пробирал до костей. Трое вагаров прибежали на берег и полезли в лодку вслед за Талабаном.

— Совсем закоченели. — Пробный Камень с ухмылкой откинул капюшон и высвободил свои черные косы. — Номады близко, — сказал он, постучав себя по носу. — Я их чую.

Вагары напряглись, и их глаза наполнились страхом. По крайней мере о холоде забудут, подумал Талабан.

— Как близко? — спросил он.

— Полдня от нас. Конные, человек двадцать. Охотятся на мамонтов. Завтра будут здесь. Ближе к сумеркам.

— И ты все это чуешь? — спросил один из вагаров.

— Хорошее чутье. — Пробный Камень, подмигнув, погладил свой длинный крючковатый нос. — Сам увидишь. Завтра, как стемнеет.

Талабан снова махнул рукой, и серебряная ладья заскользила к кораблю. Пробный Камень, сидя у руля, направлял ее.

Талабан смотрел на высокий нос корабля, на его угловатые линии. Недавно поставленные мачты, совсем изуродовавшие судно, были печальной необходимостью. Семьдесят лет назад их боевые корабли бороздили моря и океаны, наносили на карту новые земли и обеспечивали мир. Теперь остался один «Седьмой змей»с почти опустевшим силовым сундуком, обезображенный неуклюжими деревянными мачтами. Раньше он рассекал волны, как гигантский дельфин, теперь барахтался, точно больной кит, держась поближе к берегу и опасаясь каждой волны, грозящей его перевернуть.

Ладья подошла к кораблю. Пробный Камень закрепил брошенные с палубы концы на носу и корме. Талабан поднялся по трапу на среднюю палубу, ответил на приветствие одетых в черное матросов-вагаров и прошел в свою каюту.

Внутри он скинул плащ, отстегнул пояс с мечом и протянул руки к жаровне под кормовыми окнами, содрогаясь от удовольствия. Он всей душой ненавидел холод, хоть и переносил его лучше большинства людей. Через приоткрытое бортовое окно в каюту проникал свежий воздух, унося неприятный запах тлеющего угля. Талабан с тоской посмотрел на кристальные шары, вделанные в стену. Раньше они давали и тепло, и свет, в зависимости от того, что требовалось, но в сундуке осталось слишком мало энергии, и Талабан не смел включать их. Он сел за письменный стол из полированного дуба, наслаждаясь мягкостью глубокого кресла.