– Я поняла, – отозвалась Вирджиния. Ее голос был сдавленным от беспокойства за Ким. Страх буквально держал ее за горло.

– Жду твоего звонка, – сказал Фредерик и положил трубку.

Ему не верилось в то, что Ким могли похитить из дома Уолкеров. Разве это возможно? Она просто убежала, почуяв неладное между родителями и выражая таким образом свой протест.

Но и в таком побеге ничего хорошего не было. Фредерик собирался занять выжидательную позицию в Лондоне и посмотреть, каким образом Вирджиния собирается идти на сближение. Это она перешла границы дозволенного, а не он, и пусть она теперь ломает голову, как склеить разбитые отношения. Теперь ему стало ясно, что такая установка была неправильной, какой-то по-детски наивной, и что необходимо срочно менять тактику. Ведь во всей этой истории речь шла не только об отношениях между ним и Вирджинией, не только об оскорбленных чувствах и потерянном доверии, не только о том, кто прав и кто виноват. Речь шла в первую очередь о ребенке. Сначала они должны подумать о дочери, а уж потом – о себе.

Он поедет в Кингс-Линн самое позднее завтра утром. Надо обязательно поговорить с Вирджинией, обсудить, как им жить дальше. Как сделать их возможное расставание наименее болезненным для Ким.

«Ким. – Фредерик напряженно смотрел на телефонный аппарат. – Ким, возвращайся! Где же ты? Вернись, все будет хорошо!»

Он чувствовал, что следующий час станет самым долгим в его жизни.

Она сидела на заднем сиденье машины, держа на коленях школьный ранец, и выглядела такой тоненькой и хрупкой.

Вчера, когда Вирджиния и Натан обнаружили ее в домике на ветвях дерева, она тряслась как осиновый лист. Ким провела там несколько часов, сильно замерзла, устала и натерпелась страха. Натан нес ее через лесопарк на руках, Вирджиния бежала рядом, освещая дорогу фонариком. Она хотела сразу же везти дочь к врачу, но Натан посчитал, что это возбудит ребенка еще сильнее.

– Ей нужно теплое молоко с медом, горячая ванна и мягкая постель, – сказал он, и Вирджиния, подумав, согласилась. Она была потрясена до глубины души: еще никогда она не видела своего жизнерадостного, уравновешенного ребенка в таком ужасающем состоянии.

– Зачем же ты спряталась туда? – спросила она у Ким, когда та оказалась в постели, вся с ног до головы укутанная в теплое одеяло.

– Я не собиралась прятаться, – ответила та. – Я просто хотела там побыть, а потом вдруг стемнело, и мне стало страшно идти одной через лес…

– Но зачем тебе вообще было идти туда? В такой дождливый холодный вечер? Не понимаю, чего хорошего сидеть в древесном домике в такую погоду?!

Ким молча отвернулась в сторону.

– Я понимаю, что ты расстроилась из-за меня. Из-за того, что я не приехала к твоему первому школьному дню, – сказала Вирджиния. – И мне очень, очень стыдно, но так получилось… Я подумала, что тебе нравится гостить у Грейс, что ты не будешь скучать по мне слишком сильно!

Позже, после очередного телефонного звонка Фредерику в Лондон и после того как Ким наконец уснула, Вирджиния повторила то же самое Натану. Она нашла его на кухне. Он стоял перед холодильником и пил молоко. Вид у него был такой, будто он только что заходил в клетку с тигром. Вирджиния знала, что у него состоялся долгий разговор с Ливией.

– Ким всегда любила бывать у Грейс, – прокомментировал он слова Вирджинии. – Но в этот раз ситуация была необычной. Ты не просто уехала. Ким почувствовала, что взрослые – и прежде всего ее отец – понятия не имеют, куда ты подевалась. У детей отличная интуиция! Даже если они еще не понимают, что между родителями начинается конфликт, они все равно чувствуют недоброе и боятся этого.