Лиза. Ах, миленький, — какая я испанка!

Коромыслов. А кто же вы? — я уж и понимать перестал.

Лиза. Я! (Закрывая глаза и склоняя голову.) Я — просто бедная Лиза. Катя, Катечка, мы вместе пойдем?

Екатерина Ивановна. Нет, я еще побуду, у меня кружится голова. Послушайте… мне можно еще побыть у вас? Я недолго!

Коромыслов. Да, конечно, дорогая, что за вопрос! Мы и шляпу сейчас снимем…

Лиза (быстро шепотом). Спасите ее!

Коромыслов смотрит вопросительно и хмуро.

Да, да, вы все можете. Спасите!

Екатерина Ивановна. Что ты там шепчешь, Лиза?

Лиза. Так, секрет. До свидания, миленький, я скоро опять влюблюсь в вас. Хотите? Любовь свободна… Хороша испаночка?

Ментиков (в недоумении). А как же я?

Екатерина Ивановна. Вы проводите Лизу.

Ментиков. Но мы же вместе приехали?

Лиза. Ну, мой тореадорчик, идем-ка, нечего там распинаться.

Екатерина Ивановна. Только, пожалуйста, Лиза, не в трамвае. Возьмите извозчика.

Лиза. Отчего, Катечка? — мне так хочется! На лошади-то я в деревне наездилась. Мы с тореадорчиком никуда не свалимся, мы с тореадорчиком как сядем, так и встанем!

Ментиков (кисло). А в автомобиле хотите?

Лиза. Ей-Богу?

Ментиков. Я возьму таксомотор.

Лиза (с уважением). А знаете — в вас, действительно, есть что-то испанское! Идем!

Коромыслов. На два слова, Лизок, — теперь у меня секрет.

Отходят. Ментиков прощается с Екатериной Ивановной и что-то просительно говорит ей.

Не ездите с ним на автомобиле.

Лиза (удивленно). Почему? Какие глупости.

Коромыслов. Я вас прошу, Лизочка.

Лиза. Да что же может случиться?

Коромыслов. Я вас прошу.

Лиза. Ну хорошо, миленький… но, Господи Иисусе, какие вы все таинственные и… противные. Прощайте! (Быстро идет.)

Коромыслов (идет за ней). Я вас одену. Ментиков, вас ждут!

Ментиков. Сейчас, иду, иду!

От двери, оставшись один, посылает Екатерине Ивановне воздушный поцелуй. Екатерина Ивановна одна. Быстро встает, снимает шляпу и странно, как актриса, перегибается перед зеркалом. Заглядывает вниз — на улицу — и быстро со страхом отходит. Садится на прежнее место в позе отчаяния и безысходности, но при входе Коромыслова меняет ее на более спокойную. Коромыслов останавливается в нескольких шагах.

Молчание.

Екатерина Ивановна. Павел, пойди сюда.

Коромыслов. Нет, я лучше останусь здесь.

Молчание.

Екатерина Ивановна. Ты меня разлюбил?

Коромыслов. Я и никогда вас не любил.

Екатерина Ивановна. Зачем ты так говоришь… Послушай, ты серьезно?.. Нет, это неправда, ты меня любил.

Коромыслов. Нет.

Екатерина Ивановна (вопросительно). Тогда это подлость?

Коромыслов. Я никогда не говорил, что люблю вас. Потрудитесь вспомнить, Екатерина Ивановна.

Екатерина Ивановна. Для вас нет ничего святого.

Коромыслов. Очень возможно, что вы и правы. Я плохой человек. И в этом смысле ваш упрек я принимаю полностью.

Екатерина Ивановна. Послушайте, если вы не любите меня, то зачем же?.. Вы шутите? Не пугай меня, Павел, ты шутишь?

Коромыслов. Нет, дорогая, не шучу. У меня есть дурное правило: никогда не отказываться от женщины, которая сама идет ко мне в руки. Плохое правило, что и говорить, но ведь я и не выдаю себя за святого. Плохо, плохо, что и говорить.

Екатерина Ивановна. Но почему же теперь так?.. или теперь у нас новые правила?

Коромыслов. Потому что не хочу! Потому, наконец, что все это стало слишком гнусно и… Кто знает? Обманывая, часто сам обманываешься, и, в конце концов, я никогда не знаю: меня ли обманули, я ли обманул.