|
- А как насчет секса? - Секс - это хорошо. Они снова повалились на широкую кровать и причудливо слились изгиб в изгиб. Ее прохладные гладкие ягодицы покоились на его горячих чреслах. Подбородком Грэй касался ее волос, а руками обвил все тело Барри и задержался на груди. Большой палец блуждал вокруг сосков. Она нежно коснулась губами его руки, того самого места со следами зубов, которые она оставила несколько недель назад. Ее уже одолевала дремота. Потом, перед тем как уснуть, она снова позвала его. - Мм? - Хочешь посмеяться? - Он ничего не ответил, но по его реакции она поняла, что он слушает. - Я была влюблена в своего отца. Безнадежно. Нежно, прямо в ее волосы он прошептал: - Я знаю. Эпилог На рабочем столе Барри зазвонил телефон. Она посмотрела на часы: до выхода в эфир еще пять минут. Можно успеть перекинуться парой фраз по телефону. Наверное, это Грэй. Он часто звонил непосредственно перед эфиром и предлагал ей, например, сломать ногу - лучше его, чем свою, - как только придет домой. В предвкушении разговора с любимым она улыбнулась и подняла трубку: - Барри Трэвис. - Вчера видела тебя по телевизору. Ты покрасила волосы? Это была Чарлин Уолтере. - Я слегка усилила оттенок, тебе понравилось? - Нет. Лучше оставь, как было. Барри улыбнулась. Чарлин теперь знаменита почти так же, как и она. Ее имя фигурировало практически в каждом репортаже, статье или передаче об отстранении от власти администрации Меррита. Узница тюрьмы теперь считала себя коллегой Барри. - Как твои дела, Чарлин? - Живот пучит. Они нас за ленчем горохом накормили. - Весьма сочувствую. Слушай, у меня сейчас прямой эфир... - Тебе бы не в студии сидеть, а по свежему воздуху бегать, материал собирать. Пора покончить с этим делом раз и навсегда. Уже прошло шесть месяцев, как реабилитировали Бекки Старджис. Продолжались процессы Меррита и Армбрюстера: прокурор все еще готовил обвинительное заключение, а адвокаты-защитники пытались слепить хоть какую-то защиту. Свидетели давали показания в обмен на судебную неприкосновенность или на снисходительность закона. - Не нравится мне вмешиваться в чужую жизнь, - откликнулась Барри. - Впрочем, надеюсь, это дело послужит надежной защитой от столь бессовестного злоупотребления властью в дальнейшем. - Я на этот счет особых надежд не питаю. Люди есть люди. И людьми останутся. Барри взглянула на часы. |
