— Давай, боярин, девку не станем делить. Пусть будет все, как есть, а ты еще спляшешь на свадьбе крестницы, — предложил я мировую.

— А, что и скоморохов найдешь? Тут, во Владимире и Ростове это скоморошье племя не привечают, — уже иным тоном, более угодливым, говорил боярин.

Хорошо иметь дело с людьми адекватными, которые не прут напролом вопреки всему. Увидел Жировит, что у меня сила, не чета его, понял, что и хозяйственные инструменты, может лучше и всех тех, что он видел, так и не против задружиться.

— Пошли, боярин, во двор. Там воз ждет нас, крытый деревом, отвезет еще на кузню, да бумагу тебе покажу, медом угощу. А станем друзьями, так и расскажу, как мед добывать в десять раз более того, как борти твои люди разрушают. Поставим с тобой на двоих свечную мастерскую, так озолотимся еще. Чай, через Улиты, почти что и родственники, — продолжал я «добивать» боярина.

Показывать технологию производства бумаги я не собираюсь, по крайне мере, сейчас, пока я еще не обогатился на ней. Не хотел я и рассказывать про ульи и медоноски. Между тем, распространить эти, как и другие технологии на Руси я собирался. Такие прорывы в техническом и товарном деле, что могут принести эксклюзивные товары, нужно использовать по полной. Если не дают Руси торговать, то мы создадим такие товары, что придется с нами иметь дело, пусть для нас и менее выгодное, чем самостоятельно торг вести.

А еще зеркала, как же я хочу их производить! Но пока… Не дотягивают те два стекольных мастера до того, чтобы делать такие изделия. Был бы я сам стекольщиком, так оно и ладно, взял бы подмастерий, оставил бы на недельку другую вопросы подготовки войска на сотников, а сам не вылезал бы из мастерских. Но у меня только общее понимание, как это может быть изготовлено, но все же и в стекольном ремесле продвинулись.

Трубку для выдувания стекла «изобрели», кукушку, то есть отделочную печь, уже ставим, ну и инструмент от Маски подоспел: ножницы трех видов и размеров по моим рисункам, щипцы, железные прутья-проколы. А дальше, пусть мастера пробуют выдувать изделия, если и без зеркал, но со стекольной продукцией, так же можно озолотиться.

И вот что интересно, как сказали мне сами мастера, если бы я не был настойчивым, то они бросили бы это гиблое и нудное дело, так как ну никак не получалось то стекло плавить, то его выдувать. Они считали это все моей блажью, но когда появилось корявое, что-то вроде кривого горшка, изделие, так сразу же загорелись. И два мастера, и их сыновья, а у одного, так и дочь, теперь соревнуются, у кого получится лучше. Все что-то дуют в трубку, но мне сказали, что покажут что-либо тогда, как получится «что-либо», а не кривые, да еще и дырявые стеклянные горшки. Ждем.

А еще я помню про оксид свинца и получаемый благодаря ему хрусталь. Дай Бог мне прожить пару лет, да этим бездарным мастерам научиться методом проб и ошибок выдувать стекло, так и с хрусталем попробуем. Правда, нужен мне химик, очень нужен. Поташ нужно делать, сода для стекла обошлась в Смоленске в стоимость полной экипировки одного воина. Свое нужно производить, не вижу в этом особых препятствий.

— Что ты от меня хочешь получить, чтобы дать мне все это? — Жировит обвел руками стеллажи с инструментом.

— Еда. Руда. Продавать или обменивать лен и коноплю, свиней, коров, строительную артель, лучше тех, кто умеет работать с камнем, — перечислял я.

А что не еще нужно от Жировита, кроме как еда, да строители? Всего остального у него либо нет, либо это есть у меня. Корабли нужны, так нет у Жировитакорабелов. И вовсе ладьи производят либо в Смоленске, либо в Новгороде.