|
.. Он всегда кричал, что он истинный национал-социалист, служит идее, а не фюреру: "Мы, коричневые, пришли в мир, чтобы дать свободу рабочим". И что-то еще в этом роде... - В каком году он сюда приехал? - насторожился Штирлиц. - В тридцать четвертом? - Видимо, да... Откуда вы знаете? В тридцать четвертом или тридцать пятом, именно тогда, вы правы... Ладно, Вайц неинтересен, давайте я буду рассказывать о здешних лидерах, которые связаны со столицей, Мендосой, Посадос, Санта-Фе и Патагонией... - Я Теодор Вайц, - ответил человек с красным, рубленым лицом в рабочей джинсовой робе. - Да заходите, чего там... Квартира его была на первом этаже нового дома, маленькая прихожая, две комнаты и кухня; в дальней комнате шумели дети. - Внучки, - объяснил он, и его лицо изменилось, сделавшись на какое-то мгновение мягким. - Благодарю вас, партайгеноссе Вайц. - Я исключен из рядов, - ответил Вайц, приглашая его в комнату, которая служила и гостиной, и спальней: рядом со столом стояла большая тахта, накрытая толстым зелено-красным пледом. - Садитесь. Кто вы? Штирлиц был в темном костюме (купил на распродаже, почти даром), фасон сорок третьего года, в белой рубашке и бабочке; очки в толстой роговой оправе (чудовищно дороги, но зато меняют лицо до неузнаваемости), волосы тщательно набриалинены, зализаны набок, так он никогда еще не причесывался, любого собьет со следа, если Вайцу будут задавать вопросы о визите незнакомца. - Мы знаем, что вы исключены из рядов, Вайц. В каком году вы писали апелляцию? - Последний раз в тридцать восьмом. - Дайте мне копию. - Зачем? - Затем, что изменились времена. - Верно. Гитлер привел нас к тому, что погубили великую идею. Если бы он не продался финансистам, если бы он не уничтожил партайгеноссен Рэма и Штрассера, мы бы построили в Германии новое общество национальной справедливости... - Кому вы передавали свою апелляцию? - Зандштете и Людвигу Фрейде, специально ездил в Буэнос-Айрес. - Ну и что? - Они сказали, чтоб я ехал в рейх... Все, мол, в порядке, восстановят в СА, тебя оклеветали, а я в это время получил письмо из Бремена, - двух моих братьев арестовало гестапо как родственников человека, предавшего фюрера... - Что вы после этого предприняли? - А ничего... Что может сделать простой человек? Я же денег не имею, по-английски не говорю, на испанском с трудом... Крутился, как мог... - Вы понимаете, что в НСДАП были изменники? - Чего ж не понимать, конечно, понимаю. - Вы понимаете, что из-за них мы проиграли? - А из-за кого ж еще, ясно, из-за них. |
