|
- А кто об этом знает? Об этом не знает никто, полковник. Об этом знает бог, а в него мы верим. - Вам не кажется, что вы со мной слишком жестко говорите? - Мы победители, Бэн, нам можно. - Верно, м ы победители... Даллес покачал головой: - Нет, полковник, мы, - он тронул себя пальцами в грудь. - Архивы Геринга, Риббентропа, "И.Г.", Гиммлера перейдут - а частично уже перешли - ко мне. А вы очень не заинтересованы в том, чтобы эти архивы сделались достоянием гласности. Вам тогда не подняться. Вас сомнут, как это случилось с Уолтером Тиглом, а он был крепким парнем, Рокфеллер считался с его словом так, словно Титл был не генеральным директором "Стандард ойл оф Нью-Джерси", а рокфеллеровским дедом. И это случилось в сорок первом, когда архивами нацистов и не пахло. - Что-то все это смахивает на шантаж, Аллен. Не находите? - Это не шантаж, а констатация факта. Или - если говорить языком паршивой дипломатии - гарантия выполнения вами секретных статей предлагаемого мною договора о вечной дружбе. - У вас есть еще одна монета? - спросил Бэн. Даллес порылся в карманах легкого, чуть коротковатого для его роста пальто, вытащил медяшку и поинтересовался: - Хотите взять реванш? - Очень. Даллес бросил монету; Бэн достал стодолларовую купюру и протянул ее Даллесу: - У вас есть зажигалка? Попробуйте поджечь. Мы же не уговаривались, каким образом я стану искать монету, важно, чтобы я ее нашел. - Я должен вас понять так, что вы отказываетесь от моего предложения? - Именно так. Честь имею. Через неделю ФБР вызвало для допроса помощника Бэна. В тот же день, только вечером, министерство юстиции уведомило начальника отдела безопасности Грюна (формально он числился "экспертом по внешнеэкономическим связям"), что он должен представить документы о договорах ИТТ с европейскими фирмами, контролируемыми Берлином. Наутро против ИТТ был дан залп в ведущих газетах Вашингтона, Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Детройта и Чикаго; вечерние газеты Парижа, Лондона, Брюсселя, Рима и Осло перепечатали статьи из американских газет, сопроводив комментариями, полными многозначительных недомолвок. В двадцать один час Бэн позвонил Аллену Даллесу и предложил ему выпить чашку кофе; тот посетовал на занятость, поинтересовался, нельзя ли перенести встречу на следующую неделю, и спросил, не может ли он чем-либо помочь, если дело носит экстренный характер. - Можно подождать до уик-энда, - ответил Бэн. |
